— Это произошло случайно, капитан, — она пыталась говорить спокойно. — Мы сейчас же все здесь уберем.

— Бен все сделает сам, — перебил он ее грубо. — А ты пойдешь со мной.

Он с силой сжал ее локоть своими стальными пальцами и стремительно поволок за собой. Бен хотел было снова пуститься в объяснения и переложить всю вину на себя, однако Бурк не стал его слушать.

В Элизабет боролись два чувства — смущение и злость. Она украдкой бросала на капитана испуганные взгляды, но видела на его лице только гнев, дрожащий подбородок, сжатые челюсти, искривленный рот. Он грубо втолкнул ее в каюту и захлопнул за собой дверь.

— А теперь говори, — жестко приказал капитан Бурк, — что значит вся эта веселенькая сценка с Беном Тукером?

Элизабет с вызовом подняла голову. Освобожденный от его железных тисков локоть побаливал, и она начала потирать его другой рукой.

— Бен вам все рассказал. Из ведра пролилась вода, и я чуть не упала. Бен меня подхватил, но при этом ведро совсем опрокинулась. — Она смотрела на него. — Нам это показалось очень смешным, потому что мы все утро потратили как раз на то, чтобы вымыть это место. Я надеюсь, капитан Бурк, что смех не запрещен на вашем корабле, даже столь бесправному существу, как уборщица.

Бурк сжал кулаки. В его голосе послышалось презрение:

— Я надеюсь, Лиззи, что ты не забыла, где находишься. В твои обязанности входит чистить палубу, а не заниматься грязным флиртом с членом моей команды.

Грязный флирт! Ну это уж слишком! Где-то внутри она почувствовала первые проблески бешенства, от которого ее глаза засверкали, как два сапфира.

— Как вы смеете! — закричала она, больше не владея собой и забыв обо всем на свете. — Вы извращаете всякое понятие о дружбе! Ваша глупость мешает вам видеть все в настоящем свете! Мы просто смеялись, вы слышите меня? Смеялись! — Ее крик перешел в истерический визг. Здесь сказалось все: и недели тяжкого, черного труда, и беспрекословное повиновение, и мучительные сомнения относительно ее будущей судьбы. Внезапно она набросилась на Бурка с пронзительным криком и попыталась расцарапать ему лицо.

Он успел схватить ее за руки и крепко стиснуть. Элизабет не сдавалась и продолжала бешено бороться, стараясь не только вырваться на свободу, но и ударить его как можно больнее и хоть как-то отыграться за все свое невыносимое унижение. Но силы были явно не равны, и он с легкостью отбивал все ее нападки. Наконец от безнадежности своего положения Элизабет начала рыдать. Сквозь рыдания она продолжала выкрикивать разные бранные слова и в конце концов кончила тем, что стала перечислять все несправедливости, которые непонятно почему свалились на нее по его милости.

— Скажите мне хотя бы, куда мы едем? Что будет со мной? Эта неизвестность меня просто убивает, я схожу с ума, неужели вы этого не видите? — Она еще громче зарыдала. — Что будет со мной? Неужели у меня нет права узнать хотя бы это? — Рыдая, она все еще пыталась разжать его руки.

Во время припадка Бурк внимательно за ней наблюдал. На его лице отражалась при этом целая гамма чувств. Но истерично рыдающая Элизабет ничего этого не замечала. Наконец она обратила внимание на его безмятежное лицо. Вдруг он резко разжал руки и заговорил с ней совершенно спокойным голосом:

— Сядь, пожалуйста, и успокойся. Я хочу с тобой поговорить.

Съежившись, как побитая, она замерла на постели. Конвульсивные рыдания временами все еще вырывались у нее из груди. Он в нерешительности стоял посреди комнаты. В это время в дверь раздался стук. Это был Симс. В руках у него был поднос с едой.

Бурк выхватил у него из рук поднос, совершенно не обращая внимания на любопытные взгляды рыжеволосого помощника, старавшегося разглядеть на кровати плачущую девушку.

— Спасибо, Симс, — произнес он коротко и захлопнул дверь перед самым его носом. Потом поставил поднос на стол и с нежностью в голосе сказал:

— Сядь со мной, Лиззи. Я хочу поговорить с тобой во время обеда.

Элизабет подняла на него заплаканное лицо. В это время он уже уселся за стол, жестом предлагая ей сделать то же самое. Она смотрела на него недоверчиво.

— Иди, детка, — нетерпеливо повторил он. — Ты не ошиблась, я хочу, чтобы ты пообедала со мной. Нам надо поговорить.

Она медленно поднялась с кровати и подошла к столу. Затем осторожно уселась на то кресло, которое он ей указал. Капитан Бурк улыбнулся той осторожности, с которой она все делала.

— Успокойся, я тебя не съем, — заверил он ее вполне дружелюбно. — Я собираюсь съесть только свой обед.

Элизабет уже вполне овладела собой, однако после истерики чувствовала себя совершенно разбитой и слабой. Все накопившиеся за последние недели обиды выплеснулись теперь в одном порыве. Она молча ела, не глядя на своего собеседника, который поддерживал неспешную беседу о том, что на корабле нужно произвести некоторый ремонт, что на них надвигается шторм, что, к несчастью, погода ухудшается по мере того, как они углубляются в Атлантический океан. Во время обеда он разглядывал ее лицо, движения, стараясь не упустить смену настроений. Когда они кончили есть, капитан откинулся на спинку кресла.

— Итак, Лиззи, ты бы хотела узнать, куда мы идем? — произнес он медленно.

Элизабет встрепенулась, и в ее опухших после плача глазах промелькнуло любопытство. Но отвечать она не стала.

Бурк все еще не спускал с нее глаз.

— В данное время наша цель — Мадагаскар.

— Мадагаскар?

Он кивнул.

— Хотя до этого еще очень далеко. Как я уже говорил, нашему кораблю необходим кое-какой ремонт, и «Молоту ветров» тоже. К тому же перед тем, как повернуть обратно в Америку, нам надо пополнить запасы продовольствия. Таким образом, я надеюсь перехватить еще одно торговое судно в ближайшее время. В этом районе они часто курсируют. — Он улыбнулся. — Однако я еще не решил, как быть с тобой, когда мы вернемся домой. Совершенно бессмысленно отправлять тебя — частное лицо, к тому же просто девчонку, — в тюрьму, однако боюсь, что начнется настоящий скандал, если я привезу тебя к себе домой. — Она вспыхнула, а веселое выражение в его глазах усилилось. — То есть скандал более громкий, чем мне бы хотелось.

Эти слова смутили ее еще больше, однако она постаралась не подавать виду и ничего не ответила. Бурк засмеялся.

— Лиззи, ты просто прелесть. В этих обносках, со встрепанными волосами и распухшим лицом, ты позволяешь себе все еще выглядеть как оскорбленная принцесса.

— А вы, капитан, как бы ни старались произносить вежливые речи, все равно выглядите как обыкновенный пират! — парировала она, окидывая взглядом его черные волосы, падающие на лоб, сумрачные серые глаза, сильные крепкие челюсти. Шелковая рубашка была, как всегда, распахнута у ворота, и под ней виднелась широкая волосатая грудь. Его руки, спокойно лежавшие на столе, потемнели от загара и казались очень сильными. В Лондоне Элизабет была знакома со множеством мужчин, однако никогда ей не приходилось сталкиваться с таким, кто был бы под стать этому американскому каперу, излучающему темную, властную мужественность. За последние две недели она наблюдала, как он отдает приказания своим людям, как со знанием дела обследует корабль, и ее непроизвольно восхищала его недюжинная сила. Он был прирожденным лидером, твердым, проницательным капитаном, способным быстро разбираться в ситуации и принимать безошибочные решения. Когда он беседовал с командой или работал на палубе, вокруг него создавалась теплая атмосфера. Капитан Бурк крепко держал в руках бразды правления. Но все же чувствовалось, что любые рамки его стесняют, что он способен на большее. Он производил впечатление необузданного породистого, горячего скакуна. Бурк был для нее загадкой, тайной, человеком, сотканным из противоречий. И вот теперь то же самое. Она ожидала, что он разозлится на нее за попытку уязвить его. А он только еще больше развеселился.