После этого мы предпочитали общаться с окружающим миром через интернет и даже покупки делали через него. В начале подъездной дорожки мы установили большой ящик, и теперь излишне любопытные водители, привозившие из супермаркетов наши заказы, могли складывать привезенное в этот ящик через забор. Если мы быстро не забирали доставленное, наши заказы просто крали. Теперь, с растущими ценами, даже такие продукты питания, как сахар и хлеб, становились недоступными для все большего числа людей. Возможно, впрочем, что местные просто хотели нас победить, попытавшись уморить голодом. Дома мне с трудом удавалось сконцентрировать внимание на выполняемой мной работе. Огород я, по крайней мере, подготовила к посадке хуже некуда. Марк все больше времени проводил на ферме с поросятами. Он стал для них почти приемной матерью, хлопотал без устали, постепенно увеличивал площадь загона до тех пор, пока не позволил поросятам свободно рыскать по лесу, очищая, к всеобщей пользе, подлесок. Я тоже нашла свою отдушину. У меня был Люсьен. Некоторое время нам удавалось со всем справляться, но всему приходит конец.

Однажды вечером я предложила вернуться к непрочтенным письмам. Я очень устала и потеряла всякое желание продолжать в том же духе. Весь день я провела, распиливая дерево, оставшееся после ремонта амбара. Без сил я опустилась перед телевизором и принялась смотреть документальный фильм о тягостном положении числа бездомных людей, жертв катящейся в пропасть, как снежный ком, экономики. Их с каждым днем становилось все больше. Я представила, как они перелезают через нашу изгородь, расцарапывая себе ноги в кровь. Крапива обжигает им пальцы, но люди упорно лезут через штакетник на нашу землю. Меня и Марка забьют ногами на пороге нашего дома. Мне не хотелось делиться с мужем своим апокалиптическим сценарием развития событий. Мы уже давно не делились своими кошмарами, мечтами, а теперь даже спали в разных кроватях. Два дня назад я перебралась в малую спальню. Мы притворились, что причина переселения состояла в том, что муж много кашляет во сне, но оба знали, что это неправда. Мне в голову пришла мысль: в корзине для бумаг полным-полно непрочитанных писем. Мы не должны просто взять их и выбросить. Нельзя думать, что все они присланы сумасшедшими и психами. Я предложила мужу прямо сейчас, перед телевизором, рассортировать их и избавиться от этой макулатуры. Марк не горел желанием, но согласился. По крайней мере, хотя бы это мы еще можем делать вместе. Мы даже от души посмеялись над некоторыми из писем.

Дорогие сэры!

Вы, возможно, заинтересуетесь тем, что мне по наследству перешли древние семена гороха из Святой земли, передаваемые из поколения в поколение в нашей семье с самого рождения нашего Спасителя. Я предлагаю их вам за сто тысяч фунтов стерлингов, чтобы вы имели возможность посадить семена в вашей святой земле…

Тогда нам это письмо показалось забавным и нелепым, но, возможно, еще более нелепым стало то, что спустя некоторое время я целый год потратила на то, чтобы поклоняться цветочному аналогу священного гороха. Роза Иерихона дразнит и не дает мне покоя до сих пор.

Мы продолжали читать письма. Марк опорожнил одну бутылку нашего домашнего вина из чернослива, затем открыл вторую. Мы сидели рядом на диване и делились друг с другом самыми причудливыми из полученных нами предложений. По телевизору передавали десятичасовые новости. В углу экрана рядом с Биг-Беном стояло число 271. Именно столько дней прошло со времени, когда над Лондонским метеорологическим бюро пролился в последний раз дождь. А мы смеялись и прикасались друг к другу вполне естественно, без тени напряженности. Я даже подумала, что, возможно, сегодняшнюю ночь мы проведем в одной постели.

Марк даже не догадывался, что у меня есть скрытый мотив. Когда-то я полюбила его за прямоту и надежность. Я верила, что этот мужчина никогда не станет мне врать. Полагаю, то же самое Марк думал обо мне. Я вытащила официальное письмо, адресованное нам обоим. Я открыла и прочитала его несколько дней назад, а затем перечитывала еще несколько раз. Напечатано письмо было на бланке с «шапкой» «Крэнборн, Крэнборн и Чейз, адвокаты». Они заявили, что действуют в интересах частного лица, пожелавшего сохранить анонимность. Их клиент желает приобрести Велл и все его земли за пять миллионов фунтов стерлингов.

– Да, а свиньи могут летать, – сказал Марк. – В следующий раз ты покажешь мне очередное заманчивое предложение от какого-нибудь парня из Нигерии. Парень попросит передать ему все данные по нашим банковским счетам, а в ответ пообещает Царство Небесное.

Я ответила мужу, что таких писем много, но встречаются и вполне серьезные деловые предложения. Я показала ему послание от известного филантропа. Он желал приобрести нашу ферму и превратить ее в курорт. Я пробежала глазами письмо, выискивая подходящую цитату: «…для того чтобы уменьшить пагубное влияние засухи на наиболее уязвимых членов нашего общества». Я сказала мужу, что далеко не все предложения исходят от эгоистичных ублюдков и больших корпораций. Муж взял в руки лист простой писчей бумаги. Почерк был красивым. Отправителем письма было религиозное братство, желавшее купить нашу землю и превратить ее в центр духовного умиротворения в наши непростые времена.

– Для этого нам не нужно приглашать сюда братство, – возразила я. – Наша дочь по собственной инициативе уже делает нечто похожее в конце сада.

Я рассмеялась и долила в свой полупустой стакан вина.

Вот только Марку было не до смеха. Он догадался, что я на самом деле хочу продать Велл.

– Не говори со мной об этом, – сказал муж. – Я вложил в эту землю больше, чем ты. Я вложил в нее всего себя, если начистоту.

– Это была не только твоя мечта, но и моя.

– Я сажаю и пашу. Я вложил намного больше в эту землю, чем ты.

Марк сбросил конверты на пол.

– Вложил, потому что по-другому не мог. Это тебе надо было поскорее уезжать из Лондона.

– Значит, опять мы за старое? Никогда не забудешь, значит?

– Ты сам понимаешь, что я не об этом. Ради бога, выключи телевизор!

Приподнявшись, Марк взял в руки пульт дистанционного управления.

– Нет, не понимаю. Я не знаю потому, что ты и сама точно не знала, что обо всем этом думать.

Муж выключил звук. Теперь перед нами разыгрывалось шоу немых. Повисла тишина, а потом мы продолжили выяснять отношения.

Я постаралась на этот раз говорить тише:

– Дело не в деньгах, дело в нас.

– Вот именно. Я тоже об этом.

– Нет, ты меня не понимаешь…

Марк поднялся с дивана. Он стоял ко мне спиной и смотрел на экран.

– Ты меня не слушаешь.

– Нет, слушаю. Я хочу отсюда уехать, но без…

Муж резко повернулся ко мне:

– Тогда собирайся и уматывай отсюда.

Он вновь включил звук, делая его все громче и громче. Мне пришлось кричать, стараясь, чтобы Марк меня расслышал.