Но униженье терпит Бога ради…

А. К. Толстой «Иоанн Дамаскин»

30 августа 1946 году епископ Афанасий снова был арестован по ложному доносу и этапом отправлен в Москву. И хотя впоследствии доносчик отказался от своих показаний, владыку отправили отбывать срок на новое место, в Темниковские лагеря в Мордовии (близ Сарова).

В Темниковский лагерь, реорганизованный в Дубравный лагерь особого назначения, так называемый Дубравлаг, святитель Афанасий прибыл в декабре 1946 года. Он был так слаб, что мог заниматься только плетением лаптей. Там владыка Афанасий составил «Молитву о мире всего мира», ежедневно читал ее сам и рассылал другим. В письме к духовным чадам он просил записывать сведения о современных подвижниках благочестия, ибо «в наше время немало сокровенных среди мира рабов Божиих» – уж он-то знал это по своему лагерному опыту.

В 1947 году владыке Афанасию исполнилось шестьдесят лет. Он вышел на пенсию по старости и инвалидности, но по-прежнему жил в неволе. Срок его заключения закончился 9 ноября 1951 года, после чего «заботливая» советская власть постановила отправить его в Зубово-Полянский дом инвалидов на станции Потьма Мордовской АССР. Но к моменту его освобождения дом инвалидов еще не был построен, и все время, пока шло строительство, владыку Афанасия лишних три с половиной года держали в лагере. Когда наконец в мае 1954 года владыку переправили в инвалидный дом, оказалось, что он мало чем отличается от тюремных застенков.

Все эти годы мытарств и обидного, несправедливого, сверх срока заключения под стражей владыка Афанасий продолжал работу над богослужебными текстами и в письмах просил друзей присылать ему книги и рукописи. «Какое великое сокровище вера наша!.. Во всех обстоятельствах она приносит нам успокоение, утешение, радости», – писал он из Дубравлага монахине Маргарите (Зуевой).

7 марта 1955 года святитель Афанасий наконец-то был отпущен из инвалидного дома на иждивение Георгия Георгиевича Седова, старосты Воскресенского собора города Тутаева Ярославской области. В Тутаеве владыка жил с подпиской о невыезде и два раза в месяц являлся на регистрацию в милицию.

Примерно через месяц после освобождения владыка Афанасий написал письмо Патриарху Алексию I (Симанскому), изложив в нем свое заветное желание – иметь условия для творческой работы над богослужебными текстами и изысканиями в области агиографии. «После многих лет моих невольных скитаний я хотел бы остающиеся немногие дни моей жизни провести в уединении, в тишине, как бы в затворе. Но если Господь благословит, я предполагаю и в моем уединении с Божию помощью и за ваши святые молитвы продолжить ту работу, о которой я писал Вам» (от 2 апреля 1955 года).

Владыка письменно обращался к Алексию I еще в 1945 году, из Мариинского лагеря, поздравляя Патриарха с избранием и прося похлопотать о замене лагерей на заключение в любую из московских тюрем. Тоже неволя – но в тюрьме у него была бы возможность доставать нужные книги для работы и в уединении трудиться над текстами. Но десять лет назад по какой-то причине владыка не получил ответа на письмо. Зато теперь из Патриархии быстро пришел ответ: Патриарх Алексий I писал, что не сомневается в его верности Церкви, назначил владыке Афанасию пенсию как иерарху на покое, приглашал поселиться в Троице-Сергиевой лавре.

24 октября 1955 года с разрешения властей владыка Афанасий переехал в поселок Петушки Владимирской области. Последние семь лет жизни он жил в отдельном маленьком домике, занимаясь составлением Месяцесловов, дополненных именами святых, совершенствуя службу Всем русским святым и редактируя богослужебные книги.

«Исправление церковных книг – неотложное дело… И я думаю, что и в настоящей церковной разрухе в значительной мере повинны мы тем, что не приближали наше дивное богослужение, наши чудные церковные песнопения к уму русского народа», – писал он протоиерею Иосифу Потапову (4 мая 1955 года).

Всю свою пенсию владыка тратил на перепечатывание текстов и фотографирование икон, особенно любимого им образа Всех русских святых.

Окружающие поражались трудолюбию и внутренней несломленности человека, который почти тридцать лет провел в узах. Молитву владыка называл ежедневным «стоянием на страже». В своих долгих молитвах он называл имена всех любимых русских святых.

«Уже в Петушках, то есть в последние годы его жизни, он, уже старый и слабый, неуклонно выполнял это ежедневное молитвенное „стояние на страже“, – вспоминает Сергей Фудель. – От тех, кто тогда приезжал к нему с ночевкой, неоднократно я слышал: „Бывало, утро зимнее темное, в комнате еще не тепло, спать хочется страшно, но из-за стены слышно плесканье рукомойника и добрый голос владыки: “Вставайте, вставайте, ленивии!” – причем, это последнее слово он произносил по-славянски, с двумя “и” на конце. И владыка начинал длинное утреннее правило“».

Святитель Афанасий (Сахаров) умер в 1962 году. Его последними словами были: «Молитва вас всех спасет!».

В 2000 году владыка Афанасий был прославлен в лике святых.

Русский песнопевец говорил близким, что составленная им служба Всем русским святым еще ожидает «настоящего вдохновенного песнотворца и песнотворцев, которые с Божией помощью исправили бы несовершенное и создали бы новое».

В XX веке, в годы гонений на Церковь, в России был расцвет молитвотворчества. Верующие переписывали от руки и с риском для жизни посылали друг другу в письмах благодарственный акафист «Слава Богу за все!» – вдохновенное творение митрополита Трифона (Туркестанова), заучивали наизусть поэтическое духовное завещание иеросхимонаха Серафима Вырицкого «От меня это было». В этом ряду стоит и служба Всем русским святым, главное дело жизни святителя Афанасия (Сахарова).

Не только в России – во всем мире в годы гонений и тяжких испытаний появлялись новые святые, ждущие своего прославления. В середине 60-х годов в далекой Америке два друга иеромонаха в едином порыве сочинили акафист человеку подвижнической жизни, «последних времен чудотворцу».

«Я… дал о. Серафиму немедленное послушание отложить все и перекрестясь написать акафист владыке, хотя бы половину, а другую я. Он принял это как вдохновение и „ничтоже смущашася“ сразу же начал писать. А я помчался к себе в „Валаамскую“ келью…» – рассказывает отец Герман (Подмошенский).

Это был акафист архиепископу Иоанну Шанхайскому и Сан-Францисскому, который в то время еще не был прославлен в лике святых.

Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский (1896-1966)

Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любовь в делах.

Ноябрьской ночью 1959 года преподаватель семинарии Свято-Троицкого монастыря Джорданвилля иеромонах Владимир долго не спал. Неожиданно он услышал, как к монастырю подъехал автомобиль. Из машины вышло несколько человек, и в темноте без труда можно было различить низенький, сгорбленный силуэт владыки Иоанна