чертовы Руны. Как он смог их пронести? Группа, приехавшая после них, которая и вытаскивала его из Карьера не была уполномочена обыскивать его. Они должны были лишь снять уровень излучения, забрать его форму и вместе с ним транспортировать в лазарет. Что они собственно говоря и сделали. А в лазарете тем более уже не занимаются подобным. У них свои правила.

Что со мной вообще происходит, черт побери?! После того, как я соприкоснулся с теми Рунами в Макке, все пошло кувырком. Стихийные Искры, звучание Рун, соприкосновение с Источником.

Я схожу с ума?

Может все дело в том, что он проигнорировал развитие своих способностей и теперь это выходит ему боком? Не зря же на шестой уровень даже время в учебке продлевается. Может есть что-то такое, чего он просто не знает и, не находя выход, Искры начали разрушать его сознание?

Или у него началась профессиональная болезнь стражей? Рассудок не выдерживает постоянного воздействия излучения и разрывает свою связь с действительностью. Иными словами, сумасшествие. Не зря же большинство оперативников выше третьего уровня либо уходят в отставку после определенного срока в оперативных подразделениях, либо переводятся в другие отделы.

— Тридцать шесть, — вслух произнес Георгий, чтобы избавиться от бредовых мыслей. — Рано еще.

Тогда, что со мной происходит?!

От всех этих невеселых мыслей его отвлек звонок смарта. На экране вспыхнула фотография жены. Все мысли разом вылетели из его головы. Сердце замерло и упало куда-то далеко вниз. По крайней мере он его больше не чувствовал.

— Что случилось?

— Прости, я напугала тебя, — голос Ольги был тихим и каким-то абсолютно уставшим, словно безжизненным. — Я не выдержу до утра. Хотела поговорить с тобой.

— Почему не позвонила раньше? — Георгий почувствовал, что сердце вернулось назад и теперь бешено стучит. — Что случилось?

— Сегодня вечером после того как ты уехал, я разговаривала с Владимиром Александровичем.

— Что он сказал?

— Он против нашей поездки. Сказал, что Артем больше не встанет, его организм истощен до предела, — ее голос прервался. — Владимир Александрович дал ему неделю. Максимум, как он сказал, если случится чудо — то две.

И она зарыдала. Она почти никогда не плакала, что бы у них ни случалась. Научилась бороться со слезами, загонять их внутрь себя, чтобы не пугать Артема.

— Почему, Гера? — перемежая слова с всхлипываниями, продолжила говорить Ольга. — Я так надеялась, что за эти семь лет что-нибудь переменится. Изобретут лекарство от этой болезни. Или хотя бы поймут, как продлевать жизнь. Хоть что-нибудь. Знаешь, я бы даже согласилась на какие-нибудь экспериментальные методы. Только бы у нас появился шанс.

— Олька, Оленька не плачь, я сейчас приеду.

— Нет, ты же знаешь, ночью на посещение надо выписывать спец пропуск. Мне просто надо было услышать тебя, поговорить.

— Я всегда с тобой.

— Знаю, — она перестала плакать. — Приезжай, как договаривались утром. Мы будем ждать тебя.

Георгий еще некоторое время слушал гудки отбоя. Нажал на кнопку отключения и положил смарт рядом с собой.

— Я бы даже согласилась на какие-нибудь экспериментальные методы. Только бы у нас появился шанс.

Что делать? Какой путь выбрать? Смириться? Сбросить старую шкуру и иди в новую жизнь с новой надеждой?

— Вы с Олькой молодые. У вас еще все впереди.

Или бороться? За каждый день. Миг, проведенный вместе. Вздох. Улыбку. В каждом новом восходе солнца, встреченным вместе, видеть еще один шанс.

— Больной синдромом Ларанга и так уже ходячий мертвец. Смерть от одного или другого, какая разница. Но в случае операции у него появляется шанс.

— Приветствую героя, — голос Арсенина из смарта звучал бодро, а на заднем фоне были ясно слышно визги дочерей и голос жены.

Георгий фыркнул. Еще одна бессонная ночь давала о себе знать. Не было сил даже разговаривать.

— Зря ты иронизируешь, — нравоучительно заметил Олег. — Архипов вчера на собрании речь толкнул. Сказал, какие вы все герои. Будете к наградам представлены и там еще каких-то плюшек отсыплют.

— И во сколько оценили наши жизни?

В трубке повисла тишина.

— Ты о чем, Гер?

— Странный это рейд был, — медленно ответил тот, — с самого начала. С каких это пор на рейд ставят стража меньше третьего уровня? Да, и Сашка, водитель совсем еще зеленый был. Он даже не успел отреагировать.

— Это не претит уставу. Если по какой-то причине нет стражей подходящего уровня, руководство имеет право поставить на рейд оперативника более низкой квалификации. А у нас, я тебе уже говорил, сейчас от третьего и выше почти все на мысе Полюсова.

— Оперативник, — иронично усмехнулся Гронский, — возможно из лейтенанта Илийского еще и вправду получится оперативник, но с его уровнем в той бойне у него не было шансов. Было бы по-другому и Итон не погиб бы.

— Но при формировании рейда никто не знал, что там такое будет, — возразил Арсенин. И по интонациям, с которыми он произнес последние слова, Георгий понял, что собеседник начинает злиться.

— Просто, если по твоей логике меня тоже надо было на мыс Полюсова отправить, а не в этот рейд. Я бы принес больше пользы. Я неделю безвылазно смог бы там отработать. Может и больше. А получается меня используют всего лишь для транспортировки Рун.

— Грон, ты сегодня спал?

— Нет, — Георгий прикрыл глаза. Вряд ли он и сейчас бы смог. Хотя голова гудела так, что не было сил ни о чем думать. Даже разговаривать было тяжело. Да он уже и сам не понимал, зачем он все это говорит Олегу. И что такое его мысли? — И вчера тоже.

— Тогда, Гронский, иди проспись. Или напейся. Лучше к жене езжай, она тебе мозги враз на место поставит. Иначе и вправду влипнешь в крупные неприятности. Тебе дали задание — ты его выполнил. Жаль Итона, и Сашку, лейтенанта этого твоего, но мы все стражи и то, что случилось там — это и есть наша служба.

— Я уже по уши в неприятностях. Все идет наперекосяк. Не выкрутиться.

— Ты что реально думаешь бежать?

Заткнись, Гронский! Ты не имеешь право его впутывать.

Он слегка натужно засмеялся.

— Думаю, воспользоваться твоим советом и выспаться, потом поеду в больницу. Спасибо, старина.

— Грон…

— Кстати, билеты я уже купил.

И он нажал на кнопку отбоя.

***

— Приемная доктора Фернсби. Слушаю вас.

— Могу я поговорить с самим доктором Фернсби?

Конечно же визитку ученого Георгий безвозвратно потерял в Макке, но найти нужный ему номер не составило труда.

— Кто его спрашивает?

— Мы встречались с ним в Макке. На конференции. Передайте ему, что мы с ним разговаривали о синдроме Ларанга. Мне очень