— Какой Ромочка? — Клюквина чем-то поперхнулась. — Какая Англия? Ты чем там занимаешься?

— А у нас холодно, — не обращая внимания на Клавкину растерянность, продолжала кривляться я. — Что твои футболисты? Играют? Знаешь, Рома, я все-таки думаю, что Рональдо не согласится на твои условия…

Клавдия молчала, как памятник Гоголю. Гриша забыл поправить очки, и они окончательно свалились на стол. Выражение лица у него было такое, словно он увидел перед собой бабушку, которая умерла лет пять назад.

— Так я это… — нарушила молчание сестра. — Я зайду?

— Конечно, дорогой! Ты же знаешь, тетя Соня не простит тебе, если ты не приедешь на ее юбилей. Мы все тебя ждем! — я отключилась и пояснила молчаливому Григорию. — Ромка звонил, братик. Старшенький. У тети Сони скоро юбилей — 90 лет. Вот он и собирается нас навестить. Ой, вы знаете, Ромка у нас такой… Тетя Соня рассказывала, что он в детстве всех бездомных собак, кошек, жучков-паучков в дом таскал! Такой добрый мальчик! Вот и сейчас футболистам всяким помогает. Жителей Чукотки опять же не бросает на произвол судьбы. Но футбол — это настоящая Ромкина страсть… Ой, ну ладно, вернемся к нашим делам. Что там насчет ячейки под номером 45?

Григорий Анатольевич нащупал очки, водрузил их на место и дрожащими руками застучал по клавиатуре. Через минуту он глянул на меня виноватыми глазами и прошептал:

— Извините, но эта ячейка уже арендована…

— Кем? — строго спросила я, старательно хмуря брови.

— Э-это конфиденциальная информация. Я н-не имею права…

Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет влетела фурия с лицом моей Клавки.

— Ага, попалась! — крикнула фурия, подскочив ко мне и пытаясь вцепиться в ежик волос. — Я так и знала! Не зря я следила за тобой! Это ж надо, что удумала: бабкино наследство в одиночку захапать. Ничего у тебя не выйдет, дорогуша! На то и мыши в доме, чтобы кот не расслаблялся! Я тебе не позволю так подло поступить!

Клюквина наконец сообразила, что до волос ей не добраться, и сомкнула свои пальцы на моем горле. Гриша, снова потерявший очки, обалдело наблюдал за происходящим. Тогда я выпучила глаза и прохрипела:

— Помоги… те…

Григорий Анатольевич какое-то время испуганно моргал. Но потом до него дошло, что перед ним форменный случай членовредительства, и он отважно бросился нас разнимать, бормоча: «Дамы, нельзя же так». Оторвать Клавку от моего горла оказалось не так-то просто. Сестрица очень правдоподобно изображала старого глупого мавра по фамилии Отелло. После нескольких попыток Грише все-таки удалось нас разнять. С тихим стоном я закатила глаза и «потеряла» сознание.

— Боже мой! — истерически завопила Клавдия. — Что вы наделали?! Вы же ее убили!

Из-под полуприкрытых ресниц мне было хорошо видно, как побледнел Гриша и задрожал крупной дрожью.

— Ну что вы стоите?! — верещала сестра. — Воды, воды принесите скорее, а я пока искусственное дыхание ей сделаю…

Григорий Анатольевич кивнул и бросился вон из кабинета. Едва он скрылся за дверью, сознание ко мне вернулось, и я поторопила Клавку:

— Давай быстрей. Неизвестно, где у них тут вода. Кажется, он уже вошел в систему.

— Не учи ученого, — буркнула Клавдия, прильнув к компьютеру. — Сами с усами. Вот, нашла! Ячейка под номером 45 арендована госпожой Кобельковой Ириной Васильевной…

— Хорошая фамилия. Ты на всякий случай еще 43 посмотри, Клав.

— Ага. Вот она! Свободна.

— Все ясно. Значит, мимо. Осталось еще два банка. Ладно, Клавдия, занимай исходную позицию, сейчас Гриша вернется, — сказала я и поудобнее устроилась на полу.

Клавдия села рядом, угнездила мою голову у себя на коленях. Вовремя, надо сказать! В кабинет вошел Григорий Анатольевич в сопровождении уже знакомого охранника. В руке Гриша держал пластиковый стаканчик, от которого почему-то поднимался легкий парок.

«Он что, воду кипятил?» — мелькнула у меня мысль.

Клюквина принялась интенсивно лупить меня по щекам. Что-то мне подсказывало — это доставляло ей некоторое удовольствие.

— Вот, — обильно потея, произнес Григорий. — Я кофе принес. Может, он взбодрит?

— Ты б еще водки налил! — прошипела Клюквина. — Для бодрости.

— А что? — вступил в беседу охранник. — Водка — она очень даже ничего. В смысле, хорошо помогает в таких случаях.

Я решила, что пора убираться отсюда, пока эти трое не вздумали меня прооперировать, и «очнулась».

— Где я? — слабым голоском пролепетала я.

— В банке, — с готовностью отозвался Гриша.

— В каком? — уточнила я место пребывания и капризно добавила: — Домой хочу!

Клавка, кряхтя, поднялась. Гриша и охранник облегченно вздохнули и помогли мне встать на ноги. Таким образом мы все добрались до выхода.

— Спасибо, — поблагодарила группу поддержки Клавдия. — Дальше мы сами. Извините, что так получилось.

— Ничего страшного, — кисло улыбнулся Григорий Анатольевич, — бывает. Будем рады видеть вас в числе клиентов нашего банка.

Эти слова Гриша произнес с таким видом, что стало ясно: он немедленно уволится, если это произойдет. На всякий случай Клавка вела меня к машине, нежно обнимая за талию.

— Ну, Афоня, в тебе умерла великая актриса! — восхитилась Клюквина, едва мы отъехали от банка. — Какая подлинность, какая патетика!

Я скромно потупилась и взволнованно задышала: наконец-то сестра по достоинству оценила хоть один мой талант! А ведь у меня их еще много! Чтобы не обижать Клавку, я ответила:

— Ты тоже… Молодец!

Ярослав удивленно хлопал длинными ресницами, но вопросы задавать не торопился.

— Ты мне только вот что скажи, Афанасия, — не унималась Клавдия, — кто такой Рома?

— А, не обращай внимания, — махнула я рукой. — Это Абрамович.

Ярик поперхнулся и закашлялся:

— К-какой Абрамович? Это который «Челси»?

— Ну да, а что тут такого? Я Грише сестрой этого самого «Челси» представилась…

— Зачем? — Сипло спросила Клюквина.

— Так получилось, — пожала я плечами и перевела разговор на другую тему: — Мы сейчас куда?

— В «Гамма Банк», — пояснила Клавдия. — Если и там пусто, тогда в «Городской Банк Инвестиций». Придется тебе, Афоня, еще два спектакля сегодня сыграть.

Я не обратила внимания на нотки ехидства в ее голосе и задумалась. Где-то я уже слышала это название — «Гамма Банк»? И причем совсем недавно. Нахмурившись, я пощелкала пальцами, пытаясь активизировать мыслительный процесс, но, увы, безуспешно.

Шикарный «Бентли» плавно двигался в потоке машин. Я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза: нужно было отдохнуть перед вторым актом спектакля. Клавка тоже молчала, погруженная в свои мысли, а Ярослав полностью сосредоточился на процессе управления любимым транспортным средством.