Я хотел бы завершить нашу первую беседу двумя замечаниями. В практическом смысле то историческое соглашение, которое мы с Вами подпишем в пятницу, в глазах многих людей окажется не более чем общими словами, без какого-либо реального прогресса в области ограничения стратегических вооружений. Я надеюсь, что в эти дни мы сможем поговорить с Вами о путях достижения нового прогресса в этой области в ближайшие месяцы.

И, во-вторых, в связи с заявлением генерального секретаря о широкой поддержке совместных советско-американских инициатив в Советском Союзе я хотел бы заверить его в том, что в нашей недисциплинированной системе, где существует и активно действует оппозиция, огромное большинство нашего народа, нашего конгресса, все те, кто присутствовал сегодня при Вашей встрече, поддерживают эту линию. Если бы это было не так, мы с Вами не могли бы сегодня иметь эту беседу. В этой связи хочу сказать Вам: не обращайте слишком много внимания на сенатора Джексона, он не представляет большинства нашего народа.

Л. И. БРЕЖНЕВ. Не упоминайте даже этой фамилии. Я не хочу здесь говорить каких-либо оскорбительных слов, но давайте рассмотрим, что такое национализм в хорошем смысле этого слова. Националист — это человек, который в положительном плане заботится о своем народе, о своем государстве. Если же говорить о Джексоне, то не эти чувства движут им. Он не выражает национальных чаяний американского народа. Если наша политика и политика вашего государства будет направлена на те цели, которые мы перед собой ставим, то есть на упрочнение мира, дружбы и сотрудничества, то это значит, что она приобретает интернациональный характер, а за это выступает 99 процентов населения земного шара. В этом заключается различие между нашей линией и линией Джексона и ему подобных. А все остальное — это эквилибристика, ходьба по проволоке веером.

Р. НИКСОН. Мы еще перевоспитаем Джексона.Благодарю Вас за интересную беседу и надеюсь, что остальные наши беседы пройдут в столь же конструктивном духе и будут отмечены столь же дружественной атмосферой.

Глава 19

Санкт-Петербург. Кафе Минутка. 31 мая 1995 года

Ракитин попала на эту встречу случайно. Не то чтобы он чурался бывших одноклассников. Ядро их тесной компашки сформировалось еще чуть ли не в начальной школе. В основном это были те, кто оставался на первых годах обучения на продленке. Ребята из разных классов, но спаянные совместными детскими проказами, они встречались вместе и после окончания школы. Ходили на дискотеки, разные опасные мероприятия типа рок-концертов или «стрелки» с чужаками. А тут он шел недавно по Невскому и навстречу попались «двое из ларца». Мишка и Пашка. Два лепших приятеля. Пришлось зайти в первое же попавшееся заведение и срочно остограмиться. Посидели немного — это до обеда следующего дня. Ну Семен как дембель мог колобродить еще долго, а студенты посещают занятия, когда пожелают.

Вот и сейчас они рядом, пристают с глупыми вопросами. Заведение обычное, переходного типажа. Еще не переросло из понятия кафе-столовая совкового образца в модный западный бар. Потуги имеются, в виде барной стойки, высоких стульев, но в остальном полная безвкусица. Так откуда возьмется вкус у торгаша, недавно приехавшего с аула? Ладно хоть не палёнкой торгуют и мясо неплохо готовят. Мишка с Пашкой насчет выпивки привередливы, так что полный отстой выбирать не будут.

Обидно было бы, пройдя через жернова войны, откинуть концы от неправильной водки. Ребята и девчата уже приняли на грудь, закусив простецкими нарезками в ожидании горячего. Одеты все вразнобой, но особо понтов не видать. Это же девяностые, общество еще не разбилось на касты. Сегодня ты миллионер, завтра БОМЖ или плохо засыпанная ямка в лесу. От тюрьмы и сумы…

— Сеня, в институте собираешься восстанавливаться?

— Да, парень, думай хорошенько. Не бросил бы, и в армию не ушел. Тебе же батя сделает, у него связи есть.

Ракитин пригубил странный по вкусу коктейль, явно не собираясь отвечать. Ему уже отец успел мозги вынести на эту тему. А честно говоря, не хотелось вообще ничего.

— Да он же у нас привык людей убивать. Сеня, скажи честно — ты ведь в бандиты собрался?

Ленка Пономарева еще красоты не потеряла, но выглядела слегка потасканной. Хотела везде и все успеть. Ракитин и сам поспешил после дембеля окунуться в дебри разврата, и с огромным усилием смог удержаться на плаву. Когда ему предложили впаять «хмурого» по венам. Нет, он уже навидался до армейки человеческого мусора и точно не желает превращаться в истыканное иголками кричащее от боли существо.

— Я убивал по приказу родины, Ленчик.

Пономарева закурила и смотрит на дембеля отчаянно пристально. Глаза подведены на лице, полная «боевая раскраска», короткая кожаная юбка, ажурные колготки.

Под осуждающими взглядами парней «Пономарка» продолжает цедить:

— После побудки, что ли вместо физкультуры?

— Да нет, мадемуазель, расстрелы у нас проводились исключительно после чашечки кофе. Мы экономили патроны, каждый выстрел должен был уйти в цель. Так что сначала кофе и минет, потом рука не дрожит.

Народ малость прифигел от развития сюжета. Про войну разные слухи ходили. В основном благодаря продажным журналистам. Вот откуда столько сволочей взялось тогда в журналистике? Как шакалы вцепились в горячую больную тему. Это же надо называть собственную русскую армию безликими «федералами»?

— Сеня, это ты серьезно?

Ракитин не выдержал и заржал:

— Видели бы вы сейчас свои рожи! Чего вы этой дуре верите?

Ленка серьезно разозлилась. Странно, в детстве была самой выдержанной девчонкой:

— Я тебе не дура, палач! Я в прессе работаю и знаю, как вы боретесь со свободолюбивым народом Ичкерии.

«Она точно ипанько!»

— Ленуся, если бы такое сказала парням из моего взвода, то тебе бы в твою бездонную писяндру сразу гранату вставили. И чеку бы вынули. Потом ори сколько хочешь.

— А ты, сука солдафонская!

Народ почуял жареное и развел разгоряченных оппонентов в разные углы кафешки. Бармен лишь голову поднял и продолжил вытирать бокалы. Для него сцена была привычной. Раз рожи не бьют, крышу вызывать рано. Но Ракитин внезапно задумался. Если уж таких безграмотных политически девиц берут в журналисты, то почему бы и ему не попробовать? А на Пономареву он не обижался. Она просто зла на него после того случая.

На отвальную Семен закрылся в комнате со Златкой Одоевской, а Ленка рассчитывала на свое безмерное обаяние. Но Ракитину всегда нравилась Злата, имеющая совершенно роскошную золотую косу. Он давно мечтал её поставить в собачью позу, держа косу одной рукой и похлопывая по заднице другой. Отомстить за свой подростковый позор. Да, такая он сволочь! В итоге и удовольствия толком не получил, ибо много выпил для храбрости. И вместо старого друга и возможной любовницы заимел злобную фурию.

Парни были в курсе их прошлых отношений, потому сменили коктейль у Семена на стакан с более крепким напитком.

— Да не обращай внимания. Ленке же западло с нами теперь сидеть. Она с братвой зажигает!

— Допрыгается, дурочка! Мало таких потом всплывает в Неве, а то и дальше.

К мужской троице присоединилась Света Жиглова. Некрасивая, тощая, она никогда не выходила у них из френдзоны.

— Плесните коньячку, мужчины. Небось Ленку пропесочиваете?

— Нельзя? — Семен с интересом посмотрел на Светлану. Та приоделась, нанесла вызывающий макияж и выглядела уже интересней, чем раньше. Или это просто обман зрения?

— Да мне чего! Но дайте девке погулять напоследок. Наш век короток! Забыли Машу?

Парни потускнели. Краса двух параллельных классов, одна из претенденток на «Мисс города» Мария Звонцова имела блестящее будущее. Но судьба обошлась с ней слишком жестоко. Сошлась с каким-то мажором, тот сделал ей бебика и свалил зарубеж. Ребенок родился уродом, Маша запила и по пьяни же выпала из окна. Хотя ходили слухи, что девушка подсела на какую-то конкретную наркоту. Тогда становилось многое понятно. Как бы то ни было, но на её похороны собрались фактически все, кто был в это время в городе. Скинулись даже деньгами. Так потрясла бывших одноклассников смерть первой красавицы.

Семен навсегда запомнил плачущих родителей Звонцовой и внезапно в тот момент понял, что смертен. А ведь они были так молоды! И потому смерть казалась такой несправедливой. Хм, кто бы ему потом это рассказал в Грозном? Там тебя старуха с косой ожидала на каждом шагу, и вскоре ты переставал её бояться. Вместо этого в твоей душе появлялось нечто другое. Один