Слишком далеко заходит наш диалог. Нельзя, чтобы Винсент заподозрил о моем знакомстве с Поли.

– В этом доме все способны оказать на меня воздействие, – сказал я. – У каждого из жильцов своя собственная и уникальная боль.

Винсент недоверчиво перевел взгляд на пустую колбочку, где хранились слёзы Поли. Он определенно что-то знает…или хотя бы догадывается.

– Что произошло, пока я был в отключке? – я решил резко сменить тему. – Уже прибыли новенькие?

– Разумеется, – охотно отозвался Винсент. – Сто двадцать шестой этаж отныне свободен от Майки Морриса, а семьдесят пятый – от Келена Грея.

– Сто двадцать шестой свободен? Это значит, что вы отпустили Майки?

– На этаже Келена Грея был найден мольберт Майки Морриса. Достаточно было всего лишь прикоснуться к нему, чтобы увидеть, кто был причастен к убийству Келена. Мы выпили до последней капли Майки Морриса.

Винсент приблизился ко мне, наклонился и змеиным, ядовитым шепотом произнес:

– И его напарника, который подсунул Келену десять капель своих огненных слёз, ждет та же незавидная участь. Как только Виктор Борман даст команду, мы опустошим этого умного мальчика.

Колючие мурашки пробежали по спине. Майки больше не вернется в дом слёз, и все из-за проклятого мольберта, который он взял с собой! Спокойствие, главное спокойствие. Я глубоко вздохнул, пытаясь смириться с произошедшим. Винсент все знает. Он избавится от меня, как только я перестану быть нужным Виктору. Но только с какой целью я ему понадобился? Почему он меня не прикончил еще в воспоминаниях Поли?

– Как видишь, Колин, в отличие от людей, мы не оставляем преступников безнаказанными, – продолжил Винсент. – Это просил передать тебе Виктор. Время для монстров не играет существенной роли. Ты все поймешь, когда мы будем тебя убивать.

С этими словами Винсент растворился в воздухе.

Черт побери! Я подставил Майки с этой дурацкой затеей отвлечь Винсента. Мне нельзя ни с кем контактировать, особенно с Поли, иначе у нее возникнут куда более серьезные проблемы. Наверное, одиночество – это все же судьба.

Я как будто переживаю все события своей никчемной жизни заново, только будучи уже мертвым. Смотрю вниз с крыши огромного пятнадцатиэтажного дома под названием «Колин Вуд», вокруг которого горит одна сплошная пустота. И с каждым годом в доме становится на этаж больше, и пустота разгорается сильнее. Если тебе суждено быть одному, значит ты будешь один, и неважно, в доме слёз ты находишься или сидишь за школьной партой.

Внезапно в комнате стало очень холодно, синие огни, освещающие коридор, погасли. Темнота залила пространство. Я испуганно подскочил с кровати. Неужели меня вновь окружают тени, как в игральной комнате? Если так, то нужно действовать немедленно, срочно телепортироваться…

– Стой, Колин, – нежный знакомый голос прозвучал у меня в голове. – Прости, что напугала.

– Поли? Что ты здесь делаешь? – вслух произнес я. – Тебе нельзя со мной находиться. Винсент нас двоих сдаст Виктору Борману.

– Прошу, пожалуйста, ничего не говори, – вновь прозвучало у меня в голове. – Нам не нужно привлекать лишнее внимание.

Мне не нашлось ничего ответить. Мелодичный голос Поли неспешно растекался по моему сознанию:

– Ты не пришел на встречу, и я начала беспокоиться, не выкинул ли тебя дом в мир мертвых. К счастью, все обошлось. И Винсент пока что не знает о нашей встрече, но нам нужно спрятаться.

Я задумался. Спрятаться. Но где? Нас везде найдут зоркие глаза Винсента. Только если не переместиться в картину…

–Хорошая идея, – ответила Поли. Похоже, она читала мои мысли. – Внутри картины наша мана будет скрыта.

– Ван Гог и «Сент-Мари», – подумал я. – Когда-то я уже был внутри его картин.

– Тогда перемещаемся.

Комната, погруженная во тьму, на секунду вспыхнула красным огнем. Сейчас начнется, мир разлетится на цвета, а мое тело будет несколько секунд летать в невесомости. Я настолько привык к перемещениям сквозь чужие воспоминания, что встреча в картине меня уже никак не удивляет. Скорее воодушевляет. Вот это да! У вас такого не было. Держу пари, вы бы с ума сошли.

Как и предполагалось, вскоре мы оказались возле трех белых хижин, внутри картины Ван Гога. В воздухе витал непередаваемый цветочный аромат тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года. Небеса горели красным огнем. Мана Поли поджигала облака, как мягкую хлопковую вату.

– Это для защиты от нежелательных гостей, – поймала мои мысли Поли. – Пусть горит. Мана не даст Винсенту нас обнаружить.

– Как ты это делаешь?

– Что именно тебя интересует?

– Абсолютно все. Почему я не умею, например, самостоятельно перемещаться в вымышленные миры. Или залазить к кому-нибудь в голову. Управлять маной. Она ведь у меня есть?

– Да, есть, – коротко ответила Поли. – Но ей нужно учиться управлять. Не всем дано.

– А у меня есть шансы?

– Зависит от тебя, Колин Вуд. Мана проявляется только у мертвых.

– Ладно, – сказал я.

– Ладно, – повторила Поли и улыбнулась. – Некоторое приходит только со временем.

Когда она так застенчиво поднимает уголки рта, во мне просыпается ликующий и пылкий Колин, затмевая собой томительных и занудных «Вудов». О чем это я вообще? Я наконец-то оказался рядом с Поли.

– Я видел твои воспоминания, – неожиданно для самого себя произнес я. – Если бы я мог поменяться с тобой местами, отдать свою спокойную жизнь взамен на твою, я бы не задумываясь это сделал. Потому что никто не заслуживает тех ужасных страданий, которые приключились с тобой.

Поли, похоже, несколько шокировали мои слова. Она явно не ожидала услышать подобное после расспросов о мане и магии мертвых.

– Я даже…не знаю… спасибо, конечно, – попыталась она подобрать правильные слова. Но багровый румянец на щеках ее все-таки выдал, а другого ответа мне и не требовалось.

– Но я успел посмотреть не все, – добавил я после паузы. – Виктор выкинул меня из твоих воспоминаний, как раз на том моменте, когда монстры вломились к вам в дом.

– Это был не мой дом, – отозвалась Поли. – В вашем мире каждое слово имеет магическое значение. Поэтому у меня просто язык не повернется назвать гнездо Мейденов своим родным домом.

– А мир мертвых? Это твой дом?

Поли отрицательно покачала головой.

– Нет у меня дома, – с горечью произнесла она. – И вряд ли когда-нибудь появится.

– Знаешь…Виктор Борман говорит, что мы не созданы для мира людей. А может он прав? Ты никогда не задумывалась? Стоит ли нам пытаться вернуть все обратно?

– Не знаю. Может быть мы и не созданы для мира людей, но и с монстрами я жить не хочу.

– Я тоже не хочу, – задумчиво ответил я. – Сейчас все так неоднозначно. Если бы Виктор хотел от меня избавиться, то убил бы еще когда я находился в твоих воспоминаниях. Он просто…как будто специально не дал мне дочитать книгу, чтобы я потом захотел встретиться с автором, и все у него выяснить.