— Ничего, я договорюсь с нотариусом, главное — заверить договор. И я вас попрошу узнать, за какую цену она продает поле. Надо срочно вмешаться. Поговорите с ней, Варвара Ивановна, — я не останусь в долгу.

Утро следующего дня было самым мрачным в жизни Галины: она вынуждена продать поле и смирилась с тем, что битву проиграла. Но жизнь продолжается.

— Пока, мама, — произнес Сережа серьезным тоном, покидая свою комнату. Он держал под мышкой деловую папку отца, а в руке — его телефон, что придавало ему силы и уверенность.

— Ты куда? — спросила Галя с удивлением.

— По делам, — ответил Сережа по-взрослому, — до вечера не жди меня, а на ужин приготовишь что-нибудь вкусненькое?

Галя с минуту так и осталась стоять на крыльце с открытым ртом. Он произнес это точь-в-точь, как и Виталий: его походка, его осанка, его манеры. «Моя единственная опора в жизни. Мой маленький, вдруг повзрослевший мальчик». Ее сердце сжалось, и она пожалела, что вчера сорвалась на него: всё всегда как хорошее, так и плохое, достается самому близкому.

— Ты не завтракал, сынок, — вдогонку произнесла Галя.

— Я и обедать не буду, мама, — сказал Сережа, не оглядываясь. — Пока.

Галя осталась тоскливо смотреть на калитку, которую закрыл за собой ее сын.

Иван Павлович, бывший механик, а ныне пенсионер, стоял у себя в огороде между грядками и беспечно поливал томаты, разбрызгивая сверкающие в лучах солнца брызги: в этом году томаты пожухли и слабо росли. Блеклая сорочка без рукавов была не застегнута и висела на боках, выставляя большой живот напоказ. Услышав голос Сергея, он повернулся, потом, бросив шланг, направился к выходу.

— О, Сережа! — он медленно приблизился к забору, — что-нибудь случилось? — ошарашенно спросил он.

— Нет, дядя Ваня. Нужна ваша помощь.

— Говори!

— Надо поехать на поле.

— Зачем?

Сергей помялся с минуты.

— Хочу зерно продать, — наконец выдавил Сергей — Ты? — удивился старик. — Ты будешь продавать зерно! — Да.

— Ну и дела, братец. Надеюсь, мама в курсе? — спросил

Иван Павлович — Нет.

— Как так? Ты хоть знаешь цены, они же меняются каждый день, — поинтересовался Иван Павлович

— Знаю из интернета — там все есть на доске объявлений.

— Как интересно. — Он стал с ног до головы изучать Сергея, вспоминая его отца, который всегда приходил на помощь другим. А сегодня его жена в одиночку борется за урожай, столкнувшись с равнодушием и предательством.

Казалось, все ждали исход ее противостояния. — Что ж, сынок, поехали!

Он застегнул рубашку, окликнул старушку, чтобы преду- предить о том, что уезжает, открыл двери гаража, завел «Москвич» и выкатил наружу.

В кабинете нотариуса стояла гробовая тишина. Варвара и Богдан общались шепотом, а Галина Семеновна отрешенно сидела на стуле возле окна. Юрист равнодушно на компьютере набирал документы купли-продажи земли. Галина сейчас ни о чем не думала, потому что у нее не остались сил за последние несколько дней, чтобы ещё о чем-то думать.

Когда Богдан забирал с ее участка последние фермерские приспособления, в уголках ее глаз собрались слезы, но она не позволила им покатиться по щекам, смахнув кончиком пальцев. «Игра проиграна, — думала она. — Хотя бы не надо показывать свою слабость».

Нотариус встал и протянул бумаги на подпись Галине Семеновне. Она взяла ручку и приложила к документу, чтобы расчеркнуть и попрощаться с полем. Она не решалась — рука застыла. Богдан занервничал.

Вдруг открывается дверь и в офис заваливается Сергей с черным пакетом в руке. Все оглянулись.

— Сынок, ты что!? — оторвав руку от документа, спросила Галина. — Это что у тебя в пакете?

— Деньги, мама, — гордо произнес Сергей. — Я продал пшеницу.

Когда Дмитрий зашел во двор своего дома, ужаснулся: отец сидел под навесом беседки. Рядом с ним на столе красовалась бутылка водки, а в зубах он перекатывал сигарету. Дмитрий знал, что ему врачи недавно запретили пить и курить.

— Что случилось? — спросил Дима. Он закрыл за собой калитку и стал приближаться к беседке.

— Ничего, — ответила его мама, которая стояла на крыльце, скрестив руки на груди. — Он не успел купить поле Борисовых: ее сын всех опередил и продал пшеницу.

— А я что вам говорил! — назидательно произнес Дмитрий. — Не надо было лезть, куда не надо, забыв про русскую народную поговорку: яблоко от яблони далеко не падает.

Рассказы

Смелость берёт города

Утро — время пробуждения, очищения и прилива новых сил. Ночь ушла, растворив блеклую луну в глубине неба, уступая очередь яркому летнему солнцу. Земля вращается, волоча за собой огромное пространство атмосферы, охватывающее высоту в 65 километров, подставляя остывшее от ночи тело ярким лучам Солнца. У нее нет никаких проблем: Солнце всё предопределило наперед, заставляя свои спутники вращаться вокруг себя по начертанным орбитам по строгому графику. В этом есть устрашающее постоянство, чего нет в его поданных — людях, которых оно сотворило и бросило.

У Ахмеда, сельского фермера, невысокого роста, с круглыми чертами лица, карими глазами и коротко подстриженными волосами, сильно поредевшими на макушке и сдавшими позиции на лбу, было мрачное, как ночь, настроение. Сегодня он с самого рассвета на ногах: уход за скотиной, птицами, потом в огороде полив, уборка сорняка на грядках с томатами.

«К черту всё, — сказал он, бросая лопату и выползая из грядок, которые он только что полил. — Лучше покупать на рынке, чем возиться с ними все лето». Жена, стоя на краю огорода с открытым ртом, стала провожать его по утоптанной тропе между грядками.

— Ты томаты кушаешь — не я, — буркнула она. — Так что мне тоже все равно: вырастут помидоры или нет. Покупать тоже ты будешь. — Она тоже бросила грабли. — У соседа посмотри, какой урожай снимает: и помидоры и огурцы, перец и морковь…

— Что ты заладила с самого утра? — с возмущением проговорил Ахмед. — Да если и весь мир положить под твои ноги, будешь хорохориться как голодная корова.

— Ты что меня всё время сравниваешь с коровой! — прорычала жена. — Я худая и красивая женщина, — она сделала эффектную паузу и добавила: — Дюймовочка. Потратила всю жизнь на тебя.

— Внешность ни о чем не говорит, — парировал Ахмед. — И мне с тобой не повезло. У тебя язык как у змеи, а с годами еще появились крылья…

Столь напряженная нервозность в семье имела под собой вполне конкретные причины. Ахмед не смог посеять рис на подготовленной ниве из-за отсутствия семян: планы на семейное благополучие разрушились. Они содержали двух студентов и внуков, которым надо кушать и одеваться. Кроме