и Света. Завтра суд и надо успеть это сделать.

Злом за добро не воздавай

В судебном зале полно людей: активисты, журналисты, представители власти… Владимир сидит на лавочке с опущенной головой за железной решеткой: он не верит в то, что происходит.

Полицейский сидит в первом ряду, наплевательски жуя жвачку и откинув ноги далеко вперед, уверенный в том, что записал себе в зачет еще одно дело: начальство кроме премии, может быть, повысит в звании.

— Слово предоставляется общественному адвокату Геннадию Краснову, — произнес судья.

Геннадий встал, прочистил горло и заявил:

— Ваша честь, если подходить к делу обвиняемого Владимира Петровича формально с точки зрения уголовного закона, то конечно можно его посадить на три года со штрафом в миллион рублей. Ведь он действительно содержал у себя беркутов, которых законом запрещается хранить, перевозить и так далее. Но это — если подходить формально. Однако на то и существует высокая должность судьи, чтобы в каждом случае разбираться конкретно с учетом всех обстоятельств дела, в том числе и личности подсудимого. А обстоятельства дела заключаются в том, что Владимир Петровича фактически спас раненных птиц, вылечив их и дав им приют. Он пытался сдать этих птиц в специализированный государственные приют для диких животных, но там ему отказали по надуманным причинам. Что же ему оставалась делать? Бросить птиц умирать? В этой связи хочу напомнить правоохранительным органам о наличии в Уголовном Кодексе Российской Федерации, кроме статей, предусматривающих конкретное наказание за совершение преступления, самой первой и самой главной главы УК РФ, где говорится о задачах и принципах УК РФ, в том числе о принципе справедливости и вины. Так в статье 5 УК РФ говорится: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина». Так в чем же виновен Владимир Петрович? В том, что он спас раненых животных или в том, что приютил их в то время, как госучреждения отказались приютить? Разве будет соблюден принцип справедливости, если осудят не виновного человека. Его вина в том, что он не дал умереть птицам, и за это его хотят признать преступником. Если судья во всем этом разберется, то на основании статьи 5 УК РФ он освободит невиновного, так как отсутствие вины означает отсутствие в деянии обвиняемого состава преступления. Кроме того, обвинительный приговор будет иметь далеко идущие негативные последствия, так как ежегодно по всей России неравнодушные граждане спасают раненых диких животных, которые попали в капкан или обессилены от голода и холода. Своим обвинительным приговором судья даст понять всем остальным, что не стоит спасать диких животных, что лучше пройти мимо! — Общественный адвокат остановился, поднял голову и, обращаясь к судье, спросил:

— Так, где справедливость, ваша честь?

Он знал, что у судьи решение уже готово, и оно не в пользу Владимира, а то, что сейчас наговорил — всего лишь набор слов, которых, может быть, тот и не расслышал. Черт знает, о чем он сейчас думает — аргументы ему надо показать в глаза.

Судья в мантии удалился в совещательную комнату. Через несколько минут он возвращается. Зал застыл.

— Именем закона государства я обвиняю Виктора Петровича в совершении преступления, предусмотренного законом…

— Ваша честь! — раздался крик с порога зала заседания.

Судья смолк. Все оглянулись. В зал вошли дети. У Даниила в руке маленький короб. Они подошли к столу судьи, достали двух прелестных птенцов погибшего от рук полицейских беркута и показали всем.

— Ваша честь, — вновь обратился Даниил к судье. — Мы спасли их. Передайте их полицейскому — пусть убивает.

Судья впал в оцепенение — до него стало что-то доходить. Он потряс головой и объявил перерыв…

— Именем Закона Российской Федерации объявляю

Владимира Петровича невиновным. Рекомендовать Верховному суду выступить с инициативой о доработке закона. Возбудить дело против полицейского за действия, повлекшие за собой смерть животных, занесенных в Красную книгу.

У полицейского отвисла челюсть.

Владимира выпустили из клетки.

Дети вскочили и закричали:

— Ура!

Геннадий и Владимир подошли и обняли Даниила.

Яблоко от яблони далеко не падает

Тихо отходила страда, оставляя на полях солому и костры, несущие запахи дыма по окрестностям. Одинокий серый коршун парил в небе, раскинув на всю длину свои длинные крылья: он выглядывал внизу мышей, игнорируя стаю черных ворон, которые поклевывали зерна, оставшиеся после покоса. В большой клетке золотилось поле с некошеной пшеницей. Возле него маялся мужик, который катал на ладони несколько зерен, выдавленных из колоса, чтобы определить качество. Он поднес ладонь к носу, потом пожевал одно зерно и определил — классная пшеница. Увидев, как за спиной остановилась белая «Нива», из которой вышли двое: один молодой, видимо, сын, а другой постарше — коренастый, с круглыми чертами лица, он засуетился и сходу выпалил: — Кто вы такой?

— Здравствуйте, я заготовитель и покупаю пшеницу…

— Какого черта вы полезли в чужое поле? — его голос гремел, как старый патефон, путая нотки, видимо, нервничал. — Не продается.

— Извините, я не настаиваю.

Они разъехались.

Пятнадцатилетний сын вопросительно глянул на сердитого отца.

— Папа, ты почему его обманул?

— Что ты сказал? — сердито скорчив лицо и повысив тон, произнес Богдан.

— Тетя Галя уже столько дней ищет покупателя, а ты сказал, что она не продает.

Отец резко нажал на тормоза, чтобы доходчиво объяснить сыну истину.

— Ты что, дурак!? — сказал Богдан, глядя в глаза сына. — Я не хочу, чтобы она продала зерно. Я хочу купить это поле вместе с пшеницей. Я уверен: она не справится с этим полем и, в конце концов, его продаст. И его купит, знаешь кто? Инвестор. Потом он будет косо смотреть на наше поле. Я в этом не вижу ничего хорошего.

— Но у нее есть сын, — парировал Дмитрий.

— Он еще маленький и ни к чему не способный, — произнес отец.

— Папа. Ты забыл, какой был его отец, дядя Витя — энергичный, трудолюбивый?

— Это был отец.

— А поговорка: яблоко от яблони далеко не падает… — Дима поднял глаза на папу в ожидании ответа. — Ни о чем тебе не говорит?

— Заткнись, понял? — не выдержали нервы фермера и его голос сорвался. — Яблоки, яблони… Учить хочешь уму-разуму. Открой глаза и посмотри, что кругом творится. Капитализм. Слабым и сердобольным тут нет места. Дашь слаби́нку — тебя съедят. Или — или.

«Нива» белого цвета остановилась напротив одиноко сидевшей возле своей калитки старой женщины. Ее звали баба Варвара. Из «Нивы» вышел Богдан, грузный мужчина пятидесяти лет на вид.

— Здравствуйте!

Варвара зашевелилась.