— Не знаю, но похоже, что правда, верно?

— Да. Так что, наверное, это не важно.

— За эти наряды можно умереть, правда? — шепнула Стелла, показывая на проходившую мимо женщину в оранжевом платье искусной работы, на шелковой ткани которого были вышиты зеленовато-синие грозди винограда. Поверх пышной прически красовалась плоская шляпа с воткнутым в нее букетиком живых сине-зеленых цветочков. — Меня просто убивает, что теперь никто не делает ничего подобного. Нет такого искусства, которое видно в каждой пуговке, в каждой детали отделки. А их влияние сохранилось на сотни лет. Джон Гальяно[58]разработал целую коллекцию на основе этого периода.

И в это мгновение Луиза узнала быстрый взгляд современной тринадцатилетней фанатки старой моды, упакованной в древний наряд.

— Но эти корсеты просто мучение, — громким шепотом проговорила Луиза, взявшись за бока. — Я уже трижды едва не потеряла сознание.

— Неужели? — Стелла фыркнула и засмеялась совсем как Брук, невольно смягчив свой надменный ледяной взгляд.

И снова Луиза узнала выражение лица своей сверстницы. Может, они когда-нибудь станут подругами?

— Пойдем со мной. — Стелла взяла Луизу под руку, и они медленным шагом пошли по следующему залу. — Скажи, как я выгляжу? — вдруг попросила она. — Я же себя не вижу. В зеркалах я вижу себя настоящую. Оказывается, Аделаида — дочь короля Людовика Пятнадцатого!

— Ух ты… — Луиза ахнула.

Но как сказать новой подруге, что та превратилась в старую тучную женщину с вечно сердитым взглядом?

— По-моему, Аделаида — сказочное имя, и, может быть, я ею останусь.

— Честно?

— Конечно!

— Что ж, — начала Луиза, стараясь быть как можно деликатнее. — Ты… как бы это сказать… выглядишь старше своих лет.

— Старше? Я старая? — Стелла остановилась и уставилась на Луизу.

— Не то слово.

— У меня есть морщины?

— Не уверена. — Луиза дипломатично пожала плечами.

— Не уверена? Ты ведь смотришь на меня!

— Пожалуй, ты… э-э… немного непривлекательная. Но это не важно, Стелла. В реальной жизни ты очень даже хорошенькая!

— Я старая и непривлекательная? Черт! Почему Марла с Глендой меня сюда отправили? Это что, идиотская шутка?

— И… — Луиза передернулась, вдохнув запах давно немытого тела, — от тебя, похоже, пахнет.

— Что?! — Стелла внезапно схватила Луизу за руку так крепко, что ногти ее вонзилась в кожу. — Какой стыд!

— Но ведь на самом-то деле это не ты, — стала успокаивать ее Луиза. — Кроме того, я уже по опыту знаю, что в эту эпоху от всех пахнет.

— Но ты-то молодая и красивая. Это нечестно!

— Это не я, — возразила Луиза, проводя рукой по шву своей широкой шелковой юбки. — Это Габриэлла.

— Зато, смотри, мое платье красивее. — Стелла показала на свой изысканный туалет цвета мяты. — И со мной все любезны.

— Правильно. Радуйся тому, что имеешь. Твое положение выше моего. Ты же дочь короля. Выходит, нельзя судить о леди по ее платью.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Может быть, Марла с Глендой пытаются преподать нам урок. Например, мне нужно быть более уверенной в себе, а тебе, вероятно, нужно понять, что внешность — это еще не все.

— Ладно, я хочу назад в свою жизнь. Я выхожу из игры. Ненавижу имя Аделаида, — решила Стелла, в ярости шагая взад и вперед.

— Не бросай меня! — воскликнула Луиза, мертвой хваткой вцепившись в Аделаидину руку в перчатке. — Кажется, мое голубое платье кто-то украл. Мне нужна твоя помощь.

— Вечером я скажу все, что тебе надо знать, а потом я должна буду вернуться, — прошептала Стелла как раз в ту секунду, когда принцесса де Ламбаль догнала их и бросила на них озадаченный взгляд.

— Что-нибудь случилось? — спросила сбитая с толку блондинка.

— Нет, конечно. Все в порядке. До вечера, Габриэлла, — протараторила Стелла.

С этими словами она снова вошла в роль принцессы и, сделав на прощание Луизе легкий реверанс, выплыла с принцессой из зала с таким видом, словно для нее это был обычный день в Версале.

Луиза вернулась в комнаты Габриэллы и с облегчением прислонилась к тяжелой позолоченной двери. Ей нужно было хоть минуту побыть одной, чтобы привести мысли в порядок. Но не прошло и секунды, как она поняла, что не одна здесь.

— Как вы сюда попали? — вздрогнув, спросила она.

Гленда в темной фиолетовой бархатной накидке с подкладкой кроваво-красного шелка стояла, опираясь на столбик широченной кровати. Длинным сине-зеленым павлиньим пером Гленда почесывала за ушком пушистого серого котенка. Марла была одета в длинное, до пола, платье с корсетом глубокого черного цвета, отделанное по лифу рубиновыми пуговицами. И бросала в рот одну за одной виноградины, которые отщипывала от кисти, лежащей на серебряном блюде на столике с золоченой резьбой.

— Что это еще за приветствие такое? — возмутилась Гленда, сверкнув глазами на Луизу.

— Ты не рада нам? — печально спросила Марла. — Видишь ли, мы решили немного попутешествовать, — добавила она, теребя старинную подвеску с пуделем, которую она, похоже, носила на шее не снимая.

— Поверьте, я всегда рада вас видеть! — выпалила Луиза. — Будьте добры, посоветуйте, как мне заставить дофину понять серьезность того, что происходит за воротами дворца? Может быть, мы сумеем остановить революцию, если только убедим ее обратить внимание на бедность и страдания, которые происходят прямо у нее на глазах?

— Порой труднее увидеть именно то, что у тебя перед носом, — загадочно ответила Марла.

— Как же я тогда смогу ей это объяснить? — спросила Луиза дрогнувшим голосом. — Если мы ничего не предпримем, французский народ будет страдать от голода, а вся королевская семья погибнет!

— Вмешательство в историю — довольно опасное занятие! — воскликнула Гленда, а котенок, которого она щекотала, громко мяукнул.

— Не будь такой впечатлительной, дорогая. О, у тебя потрясающее платье. Гленда, нам пора собрать новый каталог… — Переведя разговор на другую тему, Марла пощупала зеленовато-коричневую атласную ткань Луизиного платья. — Тебе должно быть уже известно, что прошлое изменить нельзя.

— Почему вы не рассказывали мне про Стеллу и других Модниц? — неожиданно воскликнула Луиза, уставив руки в боки.