тонкие губы кривились в презрительной ухмылке. А когда он заговорил, то я окончательно убедилась в том, что этот инзар совсем не тот, с которым я беседовала ранее.

– Да что ты говоришь! Ай-яй-яй! Как же это я так смог! Оставить без еды тварь, которая посмела похитить мою дочь!

Я невольно попятилась. Этот голос я уже слышала, когда только очнулась в этой каюте. Это был тот самый, второй, кажется, Дэньеран, который хотел «поразвлечься» со мной. В густой, как смола, тишине каюты у меня по спине стекла холодная липкая струйка. Кажется, я влипла.

– Что такое? Ты уже передумала требовать обед, дорогая?

«Дорогая» - прозвучало так, словно это наименование каких-то особо мерзких нечистот. Я невольно содрогнулась и по стеночке постаралась отодвинуться как можно дальше от темного инопланетника, в глазах которого стыло безумие.

С громким равнодушным шорохом на пол упала сброшенная куртка. Инзар сделал в мою сторону шаг. А потом еще один. Я снова поползла по стенке дальше. Как можно дальше от этого психа. И далеко не сразу поняла, что «дальше» двигаться уже невозможно. Каюта закончилась, я оказалась зажатой в углу.

Еще один шаг. Медленный, веский, тяжелый. Как приговор несостоявшегося суда. Я не знаю, почему мне было так страшно. Наверное, я каким-то шестым чувством ощущала, что меня ждет после того, как инзар приблизится ко мне на достаточное расстояние.

Еще один шаг. Я, не отрываясь, следила за лицом инопланетника. В темных чуждых глазах – пожар предвкушения. А руки инзара медленно, очень медленно расстегивают пряжку ремня, который я сразу и не заметила. Отточенным, выверенным движением, мужская кисть зажимает тяжелую на вид пряжку в кулаке и изящно наматывает вокруг запястья ременную петлю. Такое я однажды видела в исторической передаче про абьюз, который процветал на земле махровым цветом вплоть до вступления человечества в Звездный Альянс. Если верить автору передачи, сейчас на Земле успешно искоренили это явление.

Широко раскрытыми от ужаса глазами я наблюдала, как инзар лениво поднял руку вверх. В воздухе тяжело свистнул ремень.

Глава 8

Меня никто никогда не бил. Детство я свое не помнила. Но, думаю, что если бы что-то подобное было, то в памяти бы это отложилось все равно. В детском доме мы никому не были нужны. Ну, то есть, нас кормили, учили, обеспечивали всем необходимым. Кроме одного: человеческого тепла и любви, кроме семьи. К нам относились почти так же, как и к рабочим дроидам. Нам с Пашкой повезло больше, чем другим. Мы заменили друг другу семью, родителей, братьев и сестер. И, естественно, Пашка никогда не поднимал на меня руку.

И вот сейчас, пережив жуткий опыт общения с шаризом, я с ужасом и тоской смотрела чужого смуглого мужчину. Жуткий огонек предвкушения в его глазах пугал гораздо больше занесенной для удара руки.

Говорят, ожидание смерти хуже самой смерти. И это правда. Смотреть в глаза своему обидчику и не иметь возможности спастись или защитится, видеть занесенную для удара руку… Я вдруг ощутила в себе странную злость. Словно я – загнанная в угол волчица, над которой, заранее празднуя победу и предвкушение, измывается человек. Внутри меня росло и ширилось безумное желание оскалить несуществующие клыки, зарычать, вскочить и вцепиться в карающую ладонь.

Не случилось ничего. Меня не ударили. Я не бросилась на обидчика. Просто вдруг в тишине помещения, нарушаемом только рваным, хриплым дыханием инопланетника и моим, вдруг раздался пронзительный, как тревожная сирена, сигнал.

Вздрогнули мы оба. Странная, зачарованная атмосфера разлетелась на сверкающие острые осколки. Пугающий огонек в инопланетных глазах медленно угас. Рука так же медленно опустилась. Инопланетник взглянул на дисплей зумма и витиевато выругался. Ну, то есть, я подозреваю, что выругался. Вряд ли в такой момент с губ мужчины могла сорваться похвала тому, кто отправил сообщение. Скорее уж стоэтажная конструкция во славу такой-то матери.

– Запомни на чем мы остановились, детка. Продолжим, когда я освобожусь.

Переход на всеобщий оказался слишком резким, а обещание, вложенное в фразу, слишком зловещим. Я вздрогнула всем телом, наблюдая, как инопланетник ловко вдевает обратно ремень, застегивает его, поворачивается и исчезает за дверью.

Несколько секунд, а может быть целую вечность я тупо смотрела на вновь захлопнувшуюся серую поверхность, отрезавшую меня от свободы. А потом внутри словно что-то сломалось. Или порвалось. Я расхохоталась. От горького и острого, как битое стекло, смеха мне самой было больно внутри. Больно и страшно. Но остановится я не могла. Словно прорвало внутри какую-то невидимую плотину. Смех все рвался и рвался наружу, вымывая из меня остатки наивности и надежды на лучшее. Наверное, именно в эти минуты я и осознала окончательно, что ни Земли, ни Пашки я больше никогда не увижу. Что я, Машка Захарова, оказалась всего лишь песчинкой на просторах космоса. Расходным материалом. И фактически меня уже нет. Была, да вся вышла. Закончилась… Испарилась бесследно. Как капелька дешевых духов. Не оставив после себя даже следа.

Я не слышала, как открылась вновь дверь. И оказалась совсем не готова к тому, что меня вдруг за плечи вздернули с пола, вытаскивая из облюбованного угла. Я не успела ни удивиться, ни перестать хохотать, как безумная – щеку вдруг обожгло резкой горячей болью. И булькающий чудовищный смех застрял у меня в горле. Я поперхнулась им, как глотком слишком крепкого коньяка.

От пощечины из глаз выступили слезы. Я всхлипнула, ощущая приближение девятого вала истерики, и недоуменно уставилась на инопланетника, все так же удерживающего меня за плечи. Все тот же черный свитер, темные прилизанные волосы и темные глаза. Правда, без пугающего меня огонька. И как их теперь отличить? Я смотрела в эти странные и такие похожие на человеческие, глаза, и вдруг осознала одну пугающую вещь. В том хаосе и полном раздрае, что сейчас царил внутри меня, неожиданно родилось совершенно иное, прямо противоположное чувство. В бушующем океане полуистерических настроений вдруг родилось и окрепло желание прижаться к груди этого мужчины… Услышать размеренное биение его сердца… Почувствовать аромат его тела… Ощутить его заботу и опеку… Ощутить защиту, которую мог дать мне только он… Я сошла с ума!

Ужас накрыл с головой. Все, Машка, помаши ручкой на прощание здравому смыслу. Только полная идиотка и безмозглая дура может влюбиться в своего мучителя. Следующий шаг у нас какой? Получить удовольствие от лупящего меня ремня? Целовать избивающую меня руку? Я вздрогнула от представленной картины. И тут же постаралась отодвинуться от