Пусть только, попробуют остановить его! Карамон сжал рукоять меча и отступил назад, оглянувшись на сыновей. Танин и Стурм двинулись к выходу.

Но Палин стоял неподвижно, выражение его лица было печальным, задумчивым и непостижимым для Карамона – но напоминавшим кого-то... Тут Карамон словно услышал шепот Рейстлина: «Уходи, если хочешь, брат мой. Заблудись в Вайретском лесу, ведь без меня тебе не найти дороги. Я остаюсь...»

Нет. Он не позволит своему сыну сказать эти слова. Сердце Карамона болезненно сжалось, кровь застучала в висках, он тяжело опустился в кресло.

– Скажите мне то, что должны сказать, повторил он.

– Почти тридцать лет назад Рейстлин Маджере пришел сюда, чтобы пройти Испытание, – начал Юстариус. – И вот, когда Испытание началось, он вошел в контакт с...

– Мы знаем об этом, – отрезал Карамон.

– Кто-то знает, – сказал Юстариус, – а кто-то и нет, – он посмотрел на Палина, – или знает, но не все. Испытание было трудным для Рейстлина; впрочем, оно трудно для всех, кто проходит его, не так ли?

Даламар молчал, но лицо его побледнело, а взгляд помрачнел. Следы смеха исчезли с лица, он взглянул на Палина, едва приметно покачав головой.

– Да, – продолжал Юстариус, потирая больную ногу, – Испытание трудное, но не невозможное. Пар-Салиан и главы Орденов не дали бы Рейстлину разрешения на Испытание в его юном возрасте, если бы не были уверены, что он пройдет его успешно. И он обязательно выдержал бы Испытание! Да, Карамон! Я в этом не сомневаюсь, как не сомневались и те, кто присутствовал там и был всему свидетелем. Твой брат имел достаточно силы и мастерства, чтобы справиться с Испытанием самостоятельно. Но он выбрал легкий путь, безопасный – он принял помощь злого волшебника Фистандантилуса, сильнейшего в наших Орденах. Фистандантилус, – повторил Юстариус, глядя на Палина. – Когда его магия нарушила многие законы, он умер на горе Черепов. Но Фистандантилус был достаточно могуществен, чтобы нанести поражение самой смерти. Сейчас его душа пребывает в нашем мире, но в другой плоскости. Она ищет тело, в которое сможет вселиться. И она его найдет.

Карамон сидел молча, не отрывая от Юстариуса взгляда, лицо его горело, челюсти были напряженно сжаты. Он почувствовал руку на своем плече, оглянулся и увидел Палина. Палин наклонился к нему и прошептал:

– Мы можем уйти, отец. Прости меня. Я был не прав, когда заставил тебя прийти сюда. Мы не обязаны слушать...

Юстариус вздохнул:

– Нет, молодой человек, вы не можете уйти, и вы обязаны слушать! Ты должен узнать правду!

Палин вздрогнул, услышав, что повторили его слова. Карамон успокаивающе сжал руку сына.

– Мы знаем правду, – прогремел Карамон. – Этот колдун украл душу моего брата. И вы, вы позволили ему это сделать!

– Нет, Карамон! – Юстариус сжал кулаки. – Рейстлин сознательно отвернулся от Света и принял Тьму. Фистандантилус дал ему силу пройти Испытание, и взамен Рейстлин отдал Фистандантилусу часть своей жизненной силы, чтобы помочь выжить лишенной тела душе. Вот что сокрушило тело Рейстлина – а не Испытание. Рейстлин сам говорил об этом, Карамон: «Это жертва, которую я принес ради моей магии!» Сколько раз ты слышал от него эти слова!

– Хватит! – поднялся Карамон. – В этом виноват Пар-Салиан.

Неважно, какое зло совершил мой брат после того, как вы, волшебники, столкнули его с верного пути.

Карамон подошел к сыновьям и, резко развернувшись, направился к выходу, хотя не был уверен, что в этом странном помещении он вообще есть.

– Нет! – Юстариус с трудом поднялся, стараясь не ступить на больную ногу. Но голос его был могучим и властным. – Слушай и вникай! Ты должен понять или горько пожалеешь об этом!

Карамон остановился, медленно повернулся, но лишь вполоборота.

– Это угроза? – спросил он, свирепо глядя на Юстариуса через плечо.

– Это не угроза, по крайней мере с нашей стороны, – сказал Юстариус. – Послушай, Карамон! Неужели ты не чувствуешь опасности? Это уже произошло однажды и может произойти снова!

– Я не понимаю, – упрямо произнес Карамон в раздумье, не снимая руки с меча.

Словно змея, внезапно наносящая удар, сидящий на троне Даламар выбросил вперед свое тело.

– Нет, ты понимаешь! – Голос его был тихим и проникающим в душу, как яд. – Ты понимаешь. Не спрашивай нас о подробностях, мы их не знаем.

Но нам известно одно. По верным знакам, из достоверных контактов, которые мы имели в более высоких, чем наш мир, сферах, у нас есть основания утверждать, что Рейстлин жив, так же как когда-то Фистандантилус. Он ищет способ вернуться в этот мир. Ему нужно тело, чтобы вселиться в него. И ты, возлюбленный брат Рейстлина, заботливо предоставил ему это тело – молодое, сильное и уже знакомое с магией.

Слова Даламара змеиным ядом вливались в плоть и кровь Карамона.

– Твой сын...

Юстариус осторожно опустился на трон. Разгладив складки мантии необыкновенно молодыми для его лет руками, Юстариус обратился к Карамону, хотя взгляд был направлен на стоящего рядом с отцом Палина:

– Теперь ты понимаешь, Карамон Маджере, что мы не можем позволить твоему сыну, племяннику Рейстлина, продолжать изучение магии и проходить Испытание, прежде чем не убедимся, что Рейстлин не может использовать Палина для того, чтобы вернуться в мир.

– Тем более что еще не установлена преданность молодого человека одному особому Ордену, – веско добавил Дунбар.

– Что это значит? – нахмурился Карамон. – Испытание? Ему еще рано думать об Испытании. А что касается преданности Ордену, то он выбрал Белые Мантии.

– Ты и мама выбрали для меня Белые Мантии, – спокойно произнес Палин, глаза его смотрели прямо, как бы сквозь отца. Ответом Палину была напряженная тишина, он сделал раздраженный жест. – Отец! Ты знаешь так же хорошо, как и я, что ты не позволил бы мне изучать магию под другим условием. Я знал это, даже не задавая тебе вопросов!

– Молодой человек должен объявить верность Ордену по зову своего сердца. Только тогда он сможет проявить свой магический дар в полную силу.

И определиться Палин должен во время Испытания, – мягко сказал Дунбар.

– К чему эти разговоры! Говорю вам, Палин даже не решил еще, будет ли он вообще проходить это проклятое Испытание! А что касается моего мнения об этом... – Карамон оборвал свою речь, посмотрел на сына. Тот стоял покрасневший, с плотно сжатыми губами, уставившись в пол.

– Ладно, оставим это, – прошептал Карамон, глубоко вздохнув.

За его спиной беспокойно переминались с ноги на ногу старшие сыновья, постукивал меч Танина, Стурм тихонько покашливал. Карамон остро ,ощутил на себе пристальный взгляд колдунов, особенно задевала циничная улыбка Даламара. Как жаль, что он и Палин не наедине! Они бы объяснились. Карамон вздохнул. Это было то, о чем следовало бы раньше поговорить с сыном, понял Карамон. Но он еще не терял надежду...