Мне было ясно, что дрожащий корабль ничего больше не скажет мне. Впрочем, я напомнил ему, что Урта с сыном возвращаются из восточных земель коритани. Последним повелением моего старого друга было:

— Удержи их там! Не позволяй им вернуться! Оставьте крепость!

Я не мешкал. Я мог бы задать еще сто вопросов, но отступил из той скрытой страны, с теплого порога лета внутри корабля. Я прошлепал по скопившейся в трюме дождевой воде, взобрался на гребную палубу и через борт соскользнул в грязь под тростниками, а оттуда выбрался на твердую землю.

Арго потерянно смотрел на меня.

Вечерело, спускалась темнота, в воздухе висела сырость. Дальше по реке какое-то движение взбаламутило воду: утки, не более того.

Я окликнул Ясона, и мне ответил шелест ветра в камышах. Приблизившись к лесу, я снова позвал. Арго уже остался позади, скрылся в сумерках. Не пробралась ли команда на борт замершего в бесчувствии корабля?

Краем глаза я уловил легкое движение, и Ясон появился передо мной. Он и теперь казался живым трупом: тощий, с пустым взглядом, с лицом, не выражавшим даже любопытства, хотя глаза его смотрели прямо на меня. За его плечом я увидел дака Рубобоста. Как мне хотелось, чтобы его знаменитый хохот осветил эти мрачные черты! Но в нем не было никакого чувства, только жизнь плоти.

Чудеса на этом не закончились: ко мне подходил худой и смуглый критянин Тайрон, один из тех, кого Ясон набрал во вторую команду Арго для Дельфийского похода.

Тайрон был охотником лабиринтов. Он родился на Крите, на земле лабиринтов. В нем была некая странность, заставившая меня предположить, что он старше своих лет. В нем, как в Ясоне и его спутниках, сквозила та же отчужденность от мира: мыслями он был далеко, хотя его тело, несомненно, присутствовало. Просто… эти глаза! Он был ближе к пробуждению, чем другие.

Конечно, я видел такое и прежде. Этот свет, даже в глазах трупа, свидетельствует о бодрствующем разуме. Искра, выдающая «бдение». Пусть Тайрон спал вместе со всей командой, в нем жил дух, который подвигнул его ко мне.

Я заговорил с ним:

— Думал, ты вернешься домой после приключений в Дельфах.

— Я так и сделал, — ответил человек со светлым взглядом.

— Тогда почему же ты здесь?

— Я снова заблудился. Арго нашел меня. Арго позвал меня вернуться. Я способен помочь в том, что должно быть сделано.

Он помолчал с минуту, хмуро глядя на меня, словно вспоминая что-то. Затем продолжил:

— Я могу дать совет в том, что некогда было совершено.

— В чем?

— Прошлое Арго — лабиринт из лабиринтов. Думаю, потому он и вызвал меня к себе. Нечто ужасное случилось с ним. Не спрашивай меня что. Я не знаю, только подозреваю. Когда я проснусь, тебе придется напомнить мне об этом разговоре. Малая часть меня помнит тебя, Мерлин. Я рад тебя видеть. Я думал, ветер времени уже унес тебя в будущее.

— Я нашел скалу, чтобы за нее уцепиться.

— Держись крепче. Я скоро увижу тебя.

Теперь дух улетел из его взгляда и глаза потухли, как глаза Ясона и его спутников. Они стояли передо мной — несколько жалких фигур, оборванных и пустых, ожидая моего ухода.

Я ушел.

Я собрал свои пожитки и поспешил назад через лес. Лошадей там, где я оставил их стреноженными, не оказалось. Очевидно, я стал безлошадным. Но мое искусство открывало мне доступ в мир живых тварей, и я мог полететь, поплыть, побежать или поскакать с любым животным по своему выбору.

Я отыскал одну из кляч, кружа над лесом на вороньих крыльях. Опустился на нее и заставил повернуть. Она вернулась ко мне, волоча поводья, с измочаленными удилами, со стыдом в глазах.

Я сразу простил ее.

Однако во время полета я высмотрел Урту, который с разросшимся отрядом возвращался на земли корнови. Они двигались по сухому руслу, разделявшему владения коритани и корнови, к двум огромным валунам, известным под названием Камни Одного Прыжка. Теперь я знал, куда ехать, чтобы перехватить их. Покормив лошадку и дав ей немного передохнуть, я немедленно поспешу им навстречу.

Я по возможности держался возвышенностей, потратив малость прозрения, чтобы высмотреть старую и тайную тропинку через густой лес. Через два дня я ощутил, что Урта близко. И еще — что за мной следят издали.

Заподозрив, что меня преследует Ясон — вероятно, на потерянной мною лошади, — я послал крылатого соглядатая. Но едва птица и всадник сблизились, лес сомкнулся вокруг преследователя подобно плащу, окутав и скрыв его. Я оторопел: такого странного насилия над природой я ожидал бы скорее от одного из одаренных способностью менять облик, чем от старого увальня-моряка. Тот, кто преследовал меня, был чем-то подобен мне, но приближался с северо-востока, от оставшегося позади Арго.

Я выбросил загадку из головы. Слова Арго «не позволяй им вернуться» тревожили мои мысли. Повсюду ощущались надвигающиеся перемены, и странностей в этом в общем-то обыкновенном мире драчливых и воинственных племен оказалось многовато для меня.

Я ослабел. Пришлось признаться в том самому себе. Зов Тропы становился сильней. Скоро наступит время идти своей дорогой, вернуться на старый след, перейти в новый мир, еще более необычный, шагнуть в более широкое и глубокое Время, правившее моим бытием.

Я не желал откликаться на зов.

Ниив вошла в мою кровь: мысли о ней, ее утешительная близость пересиливали все иное. Да еще была Медея — воспоминание детской любви. Покинув Альбу, я должен буду отказаться от этой обновленной, пусть и мучительной, связи с женщиной, так много значившей некогда в моей жизни.

Я ехал вперед в смятении, подгоняемый сомнениями, давая отдых только своей лошади, но не себе.

Я нагнал Урту в тот же день ближе к вечеру. Я скакал под светившей в спину половинкой луны, по дороге из земли коритани во владения Урты. Перевалив безлесный гребень, увидел под собой костры. Урта разбил лагерь в сухом русле реки, разделявшей владения. Огни горели между валунами и обломками стволов; палатки стояли вокруг большого шатра, укрывавшего, как я догадался, правителя с приближенными.

Я издалека заслышал гогот отдыхающих мужчин, веселый гомон подростков. Если в воздухе и пахло едой, ветер не дал мне насладиться ее ароматом.

Один из утэнов Урты остановил меня, узнал и провел в лагерь. Урта вышел поздороваться:

— Мерлин! Отбрасываешь лунную тень, как я вижу! Надеюсь, это доброе знамение. Входи в мою крепость!

Я поднырнул под кожаный полог шатра. Там сидели несколько мужчин, среди которых некоторые были мне знакомы. Одеяла постелили прямо на землю. Урта протянул мне глиняную флягу с холодным вином, присмотрелся с любопытством:

— С севера? Что у тебя за дела, старый друг?