Каждое утро, проходя через школьные металлодетекторы, Слоан понимал, что это будет непросто. Ученики демонстрировали полнейшее равнодушие к учебному процессу и неуважение к учителям, если вообще удосуживались явиться на урок. В аналогичных по размеру школах города средняя посещаемость составляла 90,5 %, в школе Слоана эти показатели не превышали 72 %[153]. Но хуже всего были результаты государственных экзаменов. Математическую часть успешно сдавали 77 % выпускников штата. В этой школе их число составляло 39 %.

Ученики в классе Слоана ничем не отличались. «Они обладали ограниченным объемом внимания и с трудом усваивали новые темы», – вспоминает он. Впрочем, проработав в школе год, Слоан пришел к выводу, что плохие оценки вызваны отнюдь не недостатком умственных способностей – в основе неуспеваемости лежало неумение сосредоточиваться на задаче и невнимание к деталям, а ведь эти навыки необходимы при решении многошаговых математических задач.

«На стандартизованных тестах происходило одно и то же, – поясняет Слоан. – Даже исключив один или два варианта, ученики все равно не могли выбрать правильный ответ. Большинство не умели ни вычленять важную информацию, представленную в вопросе, ни делать на ее основе соответствующие выводы. Одни упускали из виду ключевые элементы в формулировке задачи, другие пытались использовать все данные разом, вместо того чтобы выбрать необходимые детали».

В качестве примера Слоан приводит государственный экзамен в его школе в 2006 году. «В одной из задач был указан угол наклона, измеренный от верха стены до некой точки на земле, находящейся на определенном расстоянии от основания стены. Проверяя работы, я заметил, что многие из моих учеников использовали угол подъема вместо заданного угла наклона»[154]. На уроках дети часто решали задачи с предыдущих экзаменов; во многих из них фигурировал именно угол подъема. Пропустив на настоящем экзамене одно-единственное измененное слово – угол наклона, а не подъема, – ученики дали заведомо неверный ответ. Ошибка, не связанная с их математическими способностями.

Слоан понимал, что эта простая, но критическая ошибка – пропуск деталей – ставит под угрозу будущее его учеников, и он хотел это исправить. Учитель не сомневался: чтобы достучаться до своих разочарованных подопечных, ему потребуется нечто из ряда вон выходящее.

«Я хотел найти какой-нибудь творческий способ научить их такому виду мышления, который позволил бы добиться успеха в математике».

Он слышал о моем тренинге для студентов-медиков и хотел знать, может ли Вермеер помочь и его ученикам.

«Если это помогло развить диагностические навыки студентов-медиков, подумал я, то может сработать и для старшеклассников, – говорит Слоан. – Внимание к деталям имеет важнейшее значение не только в медицине, но и во многих других областях, в том числе и в математике».

Я с радостью согласилась и, подготовив слайды с избранными картинами, приехала в школу Слоана, чтобы познакомить его учеников с понятиями объективного наблюдения и правилами поиска важных деталей. Через неделю Слоан привез своих девятиклассников и десятиклассников в музей Фрика. Ученики обсудили процесс наблюдения и выполнили ряд письменных упражнений по увиденным картинам. Мы разделили учеников на группы, а затем попросили каждую группу изложить свои выводы остальным, чтобы они потренировались формулировать общие и детальные наблюдения.

Результаты были удивительные. Дети внимательно слушали, работали с энтузиазмом, давали вдумчивые ответы на вопросы. Слоан был потрясен произошедшими изменениями.

«Я с трудом узнавал некоторых из них: они были внимательны, усердны и энергичны, – вспоминает он. – Я был восхищен видеть своих учеников, которым учеба давалась с трудом, так увлеченными этим процессом!»

Вернувшись в класс, Слоан отметил, что ученики, которые приняли участие в нашем тренинге, быстрее обнаруживали связи в задачах по математике, чем ученики, которые на нем не были.

Мы продолжили работать с двумя группами старшеклассников. Каждая группа посетила музей дважды. После курса я попросила написать их небольшое сочинение о полученном опыте. Подавляющее большинство учеников сообщили, что им понравилось внимательно разглядывать произведения искусства, и выразили желание ходить в музеи чаще. Почти две трети учеников написали о важности внимания к деталям: именно то, чего и добивался Слоан. Но самое главное – в том году процент учеников, успешно сдавших государственный тест по математике, составил 44 %, а в следующем – 59 %.[155]

Слоан вознамерился решить серьезную проблему: как улучшить результаты отстающих учеников по стандартизованным тестам. Каждый второй учитель пробовал один и тот же подход – тренировочные тесты. И это не работало. Эти педагоги упустили ключевую деталь, которая между тем была у них под самым носом – рассеянные, скучающие лица учеников. Слоан это заметил. Он знал: прежде чем заваливать детей задачами, необходимо разобраться с отсутствием интереса и хронической неспособностью сосредоточиваться. Решение этой проблемы крылось не в математике; а в настрое и образе мыслей. Приобщились к новому виду деятельности – активному созерцанию картин, – который пробудил в них живой интерес, дети стали замечать больше деталей, и не только на картинах.

Внимание к деталям

Можем ли мы быть более внимательными к деталям, зная, как мозг обрабатывает, фильтрует, упускает, забывает и преобразует информацию? Первый шаг самый простой, потому что мы его уже сделали: это осознание.

Чтобы починить сломанную вещь, прежде всего нужно знать, что она сломана. Доктор Марк Грин, психолог и профессор офтальмологии в Медицинской школе Западной Виргинии, утверждает: «Большинство людей ошибочно полагают, что редко испытывают слепоту невнимания, но это потому, что они не осознают, что не осознают ее»[156]. Теперь, когда мы знаем о врожденной слепоте, мы можем постараться сознательно ее преодолеть.