Смешно, конечно, но Николаев сам взялся вести дневник. Вначале просто записывал события и даты, чтобы не забыть. Хотя некоторые, по уму, стоило бы забыть. Потом раздобыл тетрадь в кожаной обложке, чтобы в кармане держать и не пачкать, и записывал уже подробнее. Записывал, сидя у себя в комнате, так, чтобы остальные не видели – стеснялся.

– Извини, – Мария однажды застала его за этим занятием. – Не буду мешать. У нас все дневники ведут, представляешь? Все-все, даже дядя Миша.

Ну и, обычно по субботам, дядя Гоша с дядей Мишей устраивали культурные мероприятия. Разные. По завершении третьего такого, считая давешние шашлыки на Дашин день рождения, Георгий Платонович пыхнул пару раз трубкой, и объявил.

– В обычное время, послезавтра в два-три часа ночи. Завтра готовьтесь, вот план, – и протянул всем распечатанные схемы, как себя вести и куда идти. – Федя звонил, говорит – будет «Ковчег». Может, «Буря столетия», но, скорее всего, «Ковчег». Мы готовы к обоим сценариям. Парни у нас хорошо потрудились, – он указал на Валерия, Степана и Жору, и те засияли, что твои пятаки.

Мария застонала.

– Терпеть не могу воду, – пояснила она Николаеву. – Я раза три в жизни тонула. Это, значит, океан поднимется, меньше чем за ночь, да так, что все затопит. Хуже только «Глина господня», или «День триффидов».

– На чем людей спасать будем? Есть корабль?

– Лодки, – поправила она. – И воздушные шары, на всякий случай. Дядя Гоша как-то раз дирижабль устроил, так мы им чуть не сто лодок тащили потом. Главное, самим найти, куда деться, паника будет та еще. Ну все, сегодня начинаем собираться.

* * *

Собираться начали обстоятельно. Настолько, что Кошка встревожилась – куда это они, на ночь глядя? Пришлось то и дело убеждать ее, что люди не уходят, просто готовятся к концу света, и тот будет послезавтра.

– Черт, Кошку тоже нужно будет нести, – задумался Николаев. – Она ведь смирно сидеть не будет.

– Клетка, – предложила Мария. – Котоноска. Таких полно продается. Главное, так ее нести, чтобы пристегнуть можно было, и в герметичный мешок сунуть, чтобы не утонула.

– Она там не задохнется?

– Ненадолго закроем, не успеет. Главное, нам самим собраться, и все спрятать, чтобы не промокло.

Вечером Николаев пару раз съездил с обеими дамами в магазины, прежде чем Мария не сказала, что все есть, можно упаковываться.

В остальном жизнь шла, как обычно. Настолько, что Николаеву стало сильно не по себе. В обед следующего дня он вышел погулять – уже все было готово. Машины придется бросить, сказал дядя Гоша. Не сможем забрать. И двенадцатого будет трудно искать, хуже нет, когда «Ковчег» или «Буря столетия» – такое творится, что какие уж там поиски. Потом, в таких случаях выживают чаще всего те, кто других из лодки сумел выбросить. Героев среди таких не попадалось.

В четыре часа Николаев вернулся домой. Все уже готово, все собрано. Все проверено, вчера и сегодня, вещи собраны, одежда готова. Можно выступать в любой момент, а любой момент будет в восемь.

– Где Даша? – поинтересовался Николаев, обнаружив, что нет ни Дашиных вещей, ни ее самой.

– Уже на месте, – Мария вышла из гостиной. – Заодно свои карточки раздаст. Через три часа нам выходить, с бабушкой я уже рассчиталась.

Николаев отчетливо ощутил, как рассудок куда-то уплывает. О чем она говорит?!

– Сережа, – Мария взяла его под руку, и в голове стало чуть спокойнее. – Они не знают, понимаешь? А если им скажешь, в лучшем случае посмеются. Мы уже спасаем людей – не своими силами, нет у нас столько сил. Жора всю неделю капал на мозги администрации города, и спасательные средства развозил. С твоей помощью, кстати. Мы делаем, что можем. Без нас не выжил бы никто. Мы спасем сейчас несколько десятков тысяч, может – сотню, если повезет.

Она посмотрела в его глаза.

– Переодевайся, – она поцеловала его. – Сначала – в душ, потом переодеваться. Тебе помочь?

– Помочь, – согласился он.

...Она проводила его из душа в комнату и задержалась в дверях. Вопросительно посмотрела. И он понял.

– Останься, – попросил он. Мария едва заметно кивнула, прикрыла дверь плотнее и задернула шторы.

* * *

Часы – светящийся циферблат, Мария специально поставила – намекали, что через двадцать пять минут нужно выходить.

Как в ту ночь после боя, он лежал, и радовался ее теплу, запаху ее кожи и волос.

– Знаю, – она поцеловала его. – Еще пять минут. Они ничего не решат, а мне нужно. И тебе нужно.

– Я...

– Тс-с-с, – она прижала палец к его губам. – Просто полежи. Ни о чем не думай.

* * *

– Обалдеть, – Мария в восхищении смотрела на дирижабль. – Все-таки он сумел! Класс! А я думала, снова будем на надувном плоту куковать всю ночь.

Еще бы. Николаев сам смотрел в полном изумлении. Грузовые дирижабли видеть доводилось, сейчас других и не строят, вроде. Но вот такой! Гондола, в которой отдельные каюты и несколько палуб! И на вид ну никак не компьютерной эпохи. И это ведь не купишь в антикварном магазине или с рук. Откуда они это взяли?

Остальные были уже на борту. В гондоле оказалось шестнадцать кают. Кошку выпустили из клетки, и она тут же отправилась осматривать свой новый дом, пусть и временный. В рубке сидели Смолин и дядя Гоша.

– Отдыхай, Сергей, отдыхай, – махнул рукой дядя Гоша. – Отсыпайся. Ночь будет нелегкой. Если есть захотите, спросите у Надежды Петровны.

Дарью они нашли на корме. Она стояла, смотрела на лес – дирижабль был пришвартован вдали от города.

Лицо ее было таким спокойным, что Николаев окончательно осознал, что нет смысла волноваться из-за того, что не в его власти.

– Пойду, переобуюсь, – Мария потрепала ее по голове и оставила их двоих. Дарья с улыбкой смотрела на Николаева, прижимая к груди своего Винни-Пуха.

– До утра нам все равно делать нечего, – пояснила она. – Я спать пойду. Можно, я Кошку к себе возьму?

Кошка возникла рядом как по волшебству. Во слух!

– Конечно, если она не против, – Николаев поднял Кошку на руки. Дарья осторожно пересадила Кошку себе на плечо и шепнула:

– Она ждет тебя!

И убежала – в свою каюту.

Мария ждала его в его каюте. Едва он вошел, закрыла за ним дверь и пригасила свет.

– Через восемь часов начнется, – пояснила она. – Или чуть-чуть позже. В это время я обычно выпивала бутылку водки и пару таблеток снотворного, на пустой желудок. Чтобы вырубиться, и снов не видеть. Все равно проснешься, когда начнется, и будешь трезвая и ясная, как стеклышко. Смешно, да? Можно упиться до синих свиней, или обколоться чем угодно, а как начнется – свеженькая и бодренькая, никакой дури.