себе, дорогой читатель, что мы приходим в магазин купить себе три кило сахара. Продавец радостно улыбается, насыпает требуемый продукт в кулёк и уходит в подсобное помещение. Через минуту он возвращается и вручает вам товар, требуя деньги. Вы удивлённо просите взвесить сахар, а продавец, ничтоже сумняшеся, заявляет, что всё хорошо – он уже взвесил всё в подсобке.

Рассказанное кажется смешным и невероятным, но именно с таким подходом я встретился на избирательном участке № 1809, располагавшемся в помещении школы № 1750, что на Нагатинской набережной во время выборов в Мосгордуму. Как обычно, я пришёл сюда с удостоверением члена комиссии с правом решающего голоса. Правда, в конце избирательной кампании при подсчёте голосов председатель участковой комиссии Юдина Татьяна Алексеевна заверяла меня, что голос у меня совещательный, а не решающий, и на просьбу достать моё удостоверение и посмотреть ещё раз ответила безапелляционно: «Смотрела тысячу раз. Больше не буду».

Между тем этот факт имел принципиальное значение с самого начала дня выборов, когда я попросил разрешить поставить стулья для наблюдателей в помещении для голосования, а не в коридоре, откуда просматривались только кабинки для бюллетеней и совершенно не видна была работа комиссии. Председатель ответила, что хорошо видно и из коридора, и к её утверждению тут же присоединилась наблюдатель от партии «Единая Россия», сообщившая, что хозяева сами решают, кому где находиться.

Да, «Единая Россия» ощущала себя здесь хозяйкой. Это почувствовалось и на всех остальных этапах голосования.

Моя попытка бросить взгляд на регистрационные журналы, чтобы проверить прошиты ли листы и опечатаны ли, как полагается, натолкнулась сразу же на возражение председателя комиссии: «Пожалуйста, не подходите. У меня указание никого не подпускать и ничего не показывать». Слова «у меня указание» прозвучали впечатляюще. С некоторым трудом мне удалось узнать хотя бы количество внесенных в списки избирателей. Голосующих ожидалось по участку 1460 человек. Скрупулёзно отмечая всех проголосовавших, при закрытии участка в двадцать часов заметил, что пришло голосовать не более третьи от списочного состава, а именно, триста сорок человек. На следующий день, слушая в новостях по телевидению выступление мэра города Лужкова, с удивлением узнал, что в этом году партия «Единая Россия» укрепила свои позиции, и на выборы пришло на несколько процентов больше голосовавших, чем в прежние годы. Мои данные показывали совсем противоположное, но, возможно, городскому голове не было ещё известно то, как же на самом деле проходили подсчёты голосов. А было это на нашем участке вот как.

Во-первых, на все мои просьбы к председателю комиссии сообщить мне, сколько было получено бюллетеней для голосования (их должно было быть не более полпроцента от числа избирателей), ответа я так и не получил, как не мог узнать и какие же численные данные о посещении участка избирателями передаются официально в избирком. То есть официальная информация с участка, где я был официальным членом комиссии, мне не удалось получить до сих пор.

Подсчёт погашенных бюллетеней, из переносных и двух стационарных урн проводился после быстрой сортировки учащимися мореходной академии, но молча, без оглашения присутствующим наблюдателям от партий КПРФ, «Единой России» и «Справедливой России». Не заносились данные и на висящие тут же большие листы протоколов. Иными словами наблюдатели, наблюдая, не имели никаких сведений. Регистрационные журналы, бюллетени быстро упаковались оперативно работающими молодыми людьми, а председатель уединилась в соседней комнате для произведения расчётов и заполнения протоколов. Наблюдателям и комиссии предложено было заполнить время ожидания, закусывая, чем бог послал, для чего быстренько накрыли стол, не забыв и бутылочку спиртного. Но кроме одного члена комиссии, все остальные оказались непьющими, так что надежда на то, что полу праздничный стол заставит отвлечь от своих обязанностей наблюдателей, не оправдалась.

Тем не менее, завершив бюрократические операции за закрытыми дверями (читатель помнит об истории с покупкой сахара), председатель собрала все материалы и вместе с несколькими членами комиссии, ничего не говоря наблюдателям, отбыла в руководящий центр, очевидно, для сверки полученных данных с требуемыми по указаниям сверху.

Иными словами, наблюдатели, пришедшие следить за правильностью хода выборов, оказались в роли лопухов на огороде, которые хоть и заметны, но только мешают огороднику. Лопухами оказались и те немногочисленные избиратели, которые всё же пришли исполнить свой гражданский долг. Лопухами они оказались, потому что их просто, образно выражаясь, облапошили, поскольку огородников, то есть руководителей избирательной кампании, совершенно не интересовало, сколько на самом деле придёт людей и за кого они фактически отдадут свои голоса. Нужна была только видимость выборов и видимость демократии.

Участнику многих избирательных кампаний мне впервые пришлось столкнуться с такой дерзкой, наглой, отвратительной политикой власти, которая действует по принципу «Собака лает, а караван идёт», прекрасно понимая, что по окончании выборов с полученными каким угодно способом нужными власти результатами, все суды и пересуды уже не будут иметь значения. Не зря же в народе говорят: «После драки кулаками не машут».

И всё же прошу всё вышеизложенное считать моим заявлением в судебные органы о нарушениях на избирательном участке, которые вполне достаточны для признания выборов на нём недействительными.

«Советская Россия» 13.10.2009

Для чего живёт человек?

Горькие мысли писателя

И не надо поправлять меня, говоря, что мысли бывают не горькими, а горестными. Нет, они бывают и горькими, как бывает горючая слеза, хоть она никогда не горит и очень солёная. Но дело не в этом.

Я не буду сегодня говорить об очередном послании Президента России, в котором не было ни одного слова о писателях, не смотря на то, что говорилось о желательном переустройстве страны, которое в принципе невозможно без писательского труда. Хочу напомнить, что в былые времена даже в дореволюционной России понимали огромное значение пишущего человека и его влияние на массы. Даже Пушкина убили не без наводки со стороны царственных особ, боявшихся великого поэта и его популярности в народе. А в послереволюционной России не раз на съездах могучего писательского союза выступали крупные государственные мужи и с рекомендациями, и с прямыми указаниями писателям, но и с просьбами присматриваться к жизни и помогать в строительстве коммунизма.

В те времена писателей (конечно, не всех), но любили и холили. И благодаря пишущему человеку, появлялись в стране тимуровское и стахановское движения, рождались новые Корчагины Николая Островского, создавали колхозы, как в «Поднятой целине» Шолохова, новые председатели, прославляли труд герои Братской ГЭС Евтушенко, молодёжь стоила БАМ, поднимала целину, отражаясь своими делами в песнях и поэмах.

Сегодня многие писатели влачат жалкое существование, пытаясь хоть изредка,