– Что, не нравится это словечко? – спросил Рован, отвратительно посмеиваясь.

Он наклонился ниже, и теперь глаза Селены, в которых еще мелькали цветные полосы, видели только его татуировку.

– Трусиха, – повторил он. – Трусиха, которая десять лет пряталась под маской ассасина, а невинных людей тем временем сжигали, рубили им головы и…

Селена больше не слышала его слов.

Все вокруг и внутри ее остановилось.

Это ощущение было не с чем сравнить. Может, с погруженностью под воду. Или с мгновением, когда она вбежала в спальню Нехемии и увидела изуродованное тело. Или с другим мгновением, когда принц Галан Ашерир – храбрый, любимый народом – ехал в лучах закатного солнца, сопровождаемый приветственными криками.

Она лежала и смотрела на небо, на которое наползали облака. Вроде бы Рован говорил что-то еще, но она не слышала. Она ждала его удара и почему-то была уверена, что не почувствует боли.

– Поднимайся, – вдруг сказал Рован и встал сам.

Мир снова стал ярким и просторным.

– Поднимайся.

Те же слова однажды сказал ей Шаол. Тогда ее боль, горе и страх казались непреодолимыми. Но она их осилила: в ночь гибели Нехемии, в ночь расправы с Аркером и в день, когда рассказала Шаолу страшную правду… Шаол толкнул ее в эту пропасть. Она и сейчас продолжала падать. Подняться невозможно, поскольку у пропасти не было дна.

Грубые сильные руки подхватили ее. Окружающий мир качнулся вбок, завертелся. Перед глазами опять мелькнуло оскаленное лицо Рована и его жуткая татуировка. Чего он медлит? Свернул бы ей шею, и дело с концом.

– Жалкое зрелище, – поморщился он, сплевывая на землю. – Жалкое зрелище бесхребетной девчонки.

Она должна попытаться. Ради Нехемии. Она должна попытаться…

Но когда она достигла того места внутри себя, где обитало чудовище, там обнаружились лишь пепел и паутина.

* * *

Головокружение так и не проходило. Селена не стерла кровь с разбитого лба, и теперь она запеклась. Рана сильно чесалась. Селену не волновало, как она выглядит. Чувствовалось, что и синяк успел разрастись, пока они шли от развалин храма к лесистым холмам. Но Рован и не думал возвращаться в крепость.

Селену уже шатало, когда Рован выхватил меч, затем достал из ножен кинжал и остановился на краю травянистой равнины, усеянной невысокими холмами. Присмотревшись, она увидела, что это вовсе не холмы, а курганы – десятки древних могил правителей и полководцев. Вся равнина была занята ими. Каждый курган имел каменный порог и запечатанную железную дверь. Головная боль и усталость туманили Селене зрение, но она все же увидела нечто такое, отчего у нее волосы встали дыбом.

Ей показалось, что покрытые травой курганы… дышат. Спят. Курганы были не только местом упокоения. Там обитали сущности из иного мира, для которых железные двери не составляли преграды. Мертвые их не интересовали. Сущности терпеливо ожидали незадачливых дурней, надеявшихся найти в курганах золото. Каждый осквернитель могил становился пищей тех, о ком он даже не слышал или считал рассказы досужими вымыслами.

Рован кивком указал на курганы:

– Я собирался подождать, пока ты немного научишься управлять своей силой. Думал привести тебя сюда ночью. Здешние сущности – любопытное явление. Можешь считать это… поощрением. Немногие отваживаются приходить сюда днем. Твоя задача – пройти среди курганов, выдержать столкновение с сущностями и достичь противоположного края равнины. Сумеешь – и мы отправимся в Доранеллу, когда пожелаешь. Всего одна задача, Аэлина.

Селена прекрасно понимала: это ловушка. У Рована в запасе была целая вечность. Он мог столетиями играть в игры. Ее нетерпение, ее смертная природа, когда каждый удар сердца приближал к концу пути – все это Рован обратил против нее. Выдержать столкновение с сущностями…

Меч и кинжал Рована были совсем рядом. Протяни руку – и схватишь. Селена молчала. Фэец равнодушно пожал широкими плечами:

– Либо жди, пока не заработаешь право вернуть себе оружие, либо иди с пустыми руками.

Селена мигом забыла свои обещания больше не попадаться на крючок. Вспышка злости оказалась сильнее.

– Мои руки – достаточное оружие, – бросила она.

Рован издевательски усмехнулся и шагнул в лабиринт курганов.

Селена старалась не отставать, иначе ей придется самой выбираться отсюда.

За железными дверями слышалось ровное дыхание и зевки просыпающихся сущностей. Сами двери были простыми, прилаженными к каменным косякам. Их петли и гвозди выглядели настолько древними, что казались старше Вендалина.

Под ногами Рована негромко похрустывала трава. Здесь даже птицы и насекомые старались петь и жужжать потише. Вскоре курганы расступились, и Селена увидела круг сухой, мертвой травы. В центре находился самый ветхий из всех здешних курганов. Если остальные имели закругленную форму, этот был плоским, будто еще в древности на него наступил кто-то из богов. Плоская вершина поросла кустами, чьи скрюченные, узловатые корни выпирали наружу. Три массивных камня – порог кургана – были расколоты, покрыты пятнами и сдвинуты с мест. Железной двери вообще не было.

Внутри проема обитала темнота. Дышащая, не имеющая возраста.

У Селены заколотилось сердце и зашумело в ушах. Темнота тянулась к ней.

– Я оставляю тебя здесь. – Рован замер у самой кромки мертвой травы и хищно улыбнулся. – Буду ждать на другом краю равнины.

Он думал, что она со всех ног побежит отсюда, словно испуганный заяц. Проклятый курган находился всего в какой-то сотне ярдов. Селене действительно хотелось дернуть отсюда и бежать, бежать без остановки, пока она не найдет место, где солнце светит целые сутки. Но если она решит задачу, то уже завтра сможет отправиться в Доранеллу. Что же касается сущностей… разве она не сталкивалась и не сражалась с ними в Адарлане? Сущностей хватало и вокруг нее, и внутри.

Тряхнув головой, Селена пошла по мертвой траве.

На каждом шагу кровь яростно бурлила в жилах. Тьма за древними камнями сгущалась. Она не была неподвижной. Тьма клубилась. Заметно похолодало. Воздух сделался суше.

Селена решила не останавливаться. Рован наверняка следил за нею. Нечего давать ему лишний повод позлословить. Смотреть в зияющий проем (кто бы ни скрывался в темноте) она тоже не решалась. Остатки дурацкой гордости смертных, что еще сохранялись в характере Селены, не позволяли ей пересечь опасный участок бегом. Бег лишь привлекает внимание хищников. Селена заставляла себя идти медленно, вспоминая все приемы рукопашного боя, которым ее учили. Сущность, обитающая в кургане, может выглядеть как голодный призрак в лохмотьях, но голодные призраки тоже бывают опасными.

Сущность не торопилась вылезать за порог, а ведь Селена была совсем близко. Желанная добыча, которую оставалось лишь затащить в темноту. Но сущность почему-то мешкала.