«Муж попросил сопровождать его на очень важном для него мероприятии. Из-за этого у меня адски разболелась голова, и через несколько минут я стала выглядеть, словно умирающая». Годится ли эта формулировка для того, чтобы объяснить свою проблему психоаналитику? Дошла ли она уже до той кондиции, когда необходима психотерапия?

Вирджиния проглотила две пилюли, добрела, пошатываясь, до гостиной и мешком повалилась на диван. Лучше было, конечно, пойти в спальню, опустить жалюзи и лечь в кровать, но… Ведь Натан, вернувшись, сразу же заметит, что с ней не все в порядке. Он и так видел ее насквозь, слишком бесцеремонно нарушал ее личное пространство, спрашивая о вещах, говорить о которых она не хотела ни при каких обстоятельствах. Страшно представить, что будет, если он обнаружит ее вот такой, с окончательно расшатавшимися нервами.

Однако Вирджиния быстро поняла, что разыграть перед Натаном идиллию у нее не получится. Боли раздирали ее мозг в клочья, и с каждой минутой только усиливались. Либо она приняла лекарство слишком поздно, либо у нее уже началось к нему привыкание. Так или иначе, препарат уже почти не помогал ей. В ее душе все сильнее росла обида на Фредерика, отчаяние и внезапное осознание своей полной никчемности.

«Что ты там делаешь дни напролет? Воспитываешь дочку и бегаешь трусцой! Вот и все!»

Впервые за годы их совместной жизни он говорил с ней так агрессивно. Впервые он поднес к ее глазам безжалостное зеркало, в котором она увидела свое жалкое отражение. У нее не было ни толковой профессии, ни каких-либо достижений, ни мало-мальски продуманного благотворительного проекта, в который она могла бы вложить свои силы и энергию. Она прохлаждалась одна в гигантском доме, почти дворце, заботилась о дочери, которая, как сказал недавно Натан Мур, в скором времени перестанет постоянно нуждаться в ней. Не зная, куда девать свободное время, Вирджиния нарезала круги по парку, но, когда женщина с грустными глазами пригласила ее выпить чашку чаю, она отказалась под предлогом «массы неотложных дел». Она уклонялась от того, чтобы помогать мужу делать карьеру, раз уж собственная карьера не была ей суждена, и наотрез отказывалась делать ему те маленькие одолжения, о которых он униженно просил.

Единственное доброе дело, на которое она сподвиглась в последнее время, – это помощь потерпевшим бедствие мореплавателям. Но и тут она, похоже, допустила фатальную ошибку. Натан Мур пристал к ней как банный лист, в точности как предсказывал Фредерик. А она еще упрекала мужа в черствости, не слушая его мудрых предостережений! Недели не прошло, и Натан уже живет припеваючи в их семейном доме, рассекает по округе на ее машине. Выводы лежат на поверхности: стоит Вирджинии выглянуть из своей мышиной норки и предпринять что-нибудь, как это обязательно выходит ей боком. И не только ей.

На глаза женщины навернулись слезы. Она знала, что при такой мигрени плакать – смерти подобно, но ничего не могла с собой поделать. Она лежала на диване, и боль ее изливалась горячими потоками на подушки. Вирджиния не плакала много лет, она даже не могла припомнить повода, по которому проливала слезы в последний раз. В ее жизни с Фредериком причин для слез просто не было. Все казалось таким прозрачным и мирным, дни походили один на другой, и в них не было места тяжелым заботам и страхам. Она ни разу по-настоящему не спорила с Фредериком, и он никогда не давил на нее, не настаивал на своей точке зрения. До сегодняшнего дня. Внезапно он стал выдвигать ей жесткие требования, а почуяв сопротивление, наградил ее обидными фразами, словно пинками. Это из-за мужа у нее теперь раскалывается голова, а душу, будто кислотой, разъедает чувство вины! А тут еще этот Натан каких-то два или три часа назад полез со своими идиотскими вопросами, буквально выжив ее из дома и загнав в тот богом забытый квартал Кингс-Линна, где она стояла, курила и нервничала.

Ну что же такое с ней стряслось?

Вирджиния не знала, сколько времени она так лежала и плакала. За окном внезапно послышался шум приближающегося автомобиля. Похоже, вернулся Натан. Она быстро села на кровати, вскрикнув при этом от боли – в ее черепной коробке ворочались железные спицы, пронзая мозг в разных местах. Вирджиния лихорадочно приглаживала волосы руками, но она знала, что все это бесполезно – свое ужасное состояние ей скрыть не удастся. В этот момент она выглядела, должно быть, чудовищно.

Натан вошел в дом через кухню. В этот раз он не стал вежливо стучать у парадного входа, а прошел сразу, запросто, как свой человек, и тут же направился в гостиную. Спокойный, уверенный в себе, он выглядел весьма неплохо.

«Одно из трех, – подумала Вирджиния, – либо Ливии стало лучше, либо ему все равно, в каком она состоянии, либо он вообще не был сегодня у жены».

– И вы сидите тут, взаперти?! – изумленно воскликнул Натан. – Такой великолепный вечер, а вы…

Он умолк. В полумраке комнаты Натан не мог отчетливо видеть лица женщины, но сразу почувствовал что-то неладное.

– Вирджиния!

Она с удивлением отметила про себя, что в его голосе звучат нотки тревоги. Можно подумать, он действительно озабочен ее состоянием, ее проблемами.

– Что случилось, Вирджиния? Вам нехорошо?

Натан вонзил в нее изучающий взгляд.

– Вы плакали, – произнес он твердо.

Вирджиния терла глаза, несмотря на то что скрыть свое состояние ей уже не удавалось.

– У меня был жуткий приступ головной боли, – тихо сказала она.

– Мигрень?

– Да. У меня это бывает. И я – вот дурочка – снова приняла таблетку, когда было уже поздно. А ведь в этом деле счет порой идет на секунды.

Она изобразила на лице жалкое подобие улыбки. Натан глядел на нее с озабоченным видом.

– И часто у вас случаются такие боли?

– Как правило, на смену погоды. Завтра обещали похолодание. Может быть, это одна из причин.

– Может быть, – повторил Натан, явно не удовлетворенный таким объяснением. – Так вы разговаривали с мужем?

– Голова у меня болит вовсе не из-за этого. Мой муж тут ни при чем.

– А боли начинаются у вас снизу, с затылка?

– Да.

– Вы позволите?

Не дожидаясь ответа, Натан шагнул к дивану, встал сбоку и начал массировать Вирджинии затылок и воротниковую зону. Его сильные руки с загрубевшей кожей касались ее шеи умело и нежно. Моментально угадывая точки, которые нужно было размять, Натан надавливал на них интенсивными, но бережными движениями. Иногда ей было немного больно, но ни разу – невыносимо. Постепенно измученные спазмами мышцы Вирджинии обмякли, по ее телу стало разливаться приятное тепло.

– Вы где-то учились делать массаж? – спросила она.

– Нет. Я всего лишь доверяю своей интуиции. Ваши боли утихли хоть немного?

– Да. Мне намного лучше, – кивнула потрясенная Вирджиния.

Он продолжал разминать ей шею.

– Кажется, ваши мышцы согрелись. Отчего они у вас так напряглись, Вирджиния? Из-за чего вас всю просто скрючило судорогами?