Я сидела на волнорезе, вглядываясь в море. Вдруг из воды появились бледные, покрытые тиной руки, схватили меня и потянули в глубину. Я в ужасе отбивалась, но руки держали крепко и постепенно затягивали все глубже и глубже. Под водой я разглядела зеленое лицо Санны и покрытое чешуей тело с русалочьим хвостом. Она пришла, чтобы забрать меня с собой…

Я очнулась от сна, когда Эйнштейн, потревоженный моими нервными движениями, спрыгнул с кровати и случайно включил стоявшее на полу радио. Было пять утра. За окном шумели птицы. Я натянула на ухо подушку и, прижавшись к Антти, забылась тревожным сном еще на пару часов.

Выпив утренний кофе, мы с Антти занялись велосипедом. С ним все было в порядке, руль совершенно точно не мог отвалиться сам по себе. Я заметила в глазах Антти тревогу.

— Похоже, твой ярко-зеленый железный конь кого-то здорово раздражает. И все-таки трудно представить, что кто-то просто так гуляет с гаечным ключом в кармане. Может, у тебя есть тайный недоброжелатель? — озабоченно поинтересовался он.

Я снова занервничала. Кому надо было портить мне жизнь? И вспомнила, что Аннамари пару раз выходила на улицу. Но она не производила впечатления человека, умеющего обращаться с гаечным ключом. Затем я попыталась вспомнить все места, где в последние дни оставляла велосипед, и занервничала еще сильнее.

— Ты уверена, что эта авария с велосипедом не имеет отношения к расследованию смерти Арми? — спросил меня в лоб Антти, когда я открывала дверь, чтобы отправиться на работу. Я не нашлась что ответить и тихо выскользнула на улицу.

На улице было прохладно, над морем поднимался туман, даже собачников на побережье оказалось меньше, чем всегда. Я заметила, что кручу педали медленнее обычного, — болела коленка. Надеюсь, вечером я все же смогу выйти на свою обычную пробежку.

После обеда я зашла навестить Киммо и страшно разозлилась, услышав, что Перец уже успел допросить его, даже не известив меня об этом. Если бы Стрем был на месте, я бы высказала ему в лицо все, что о нем думаю. А в этот раз предложила Киммо составить официальную жалобу и впредь отказываться от допросов, если на месте нет его официального представителя. Но в ответ он лишь покачал головой.

— Ты думаешь, это что-то изменит? Они уже решили, что я виновен… И я все равно попаду в тюрьму… Да мне уж все равно, ведь Арми больше нет… — Он безвольно, как тряпичная кукла, сидел на неудобном стуле и тер кулаком красные глаза. Мне захотелось дать ему пинка.

— Киммо, очнись! Это не роман Кафки, а реальная жизнь. Никто не сможет посадить тебя в тюрьму, если ты действительно не убивал Арми! И почему ты мне раньше не сказал, что Арми считала смерть Санны убийством? Что она говорила?

— Точно не помню… — Он так жалобно шмыгнул носом, что мне захотелось сию же минуту уйти. — Я не понимаю, откуда Арми это взяла. Мне кажется, она просто пыталась утешить таким образом моих родителей. Но я совершенно уверен в том, что Санна на самом деле покончила с собой. — И Киммо взглянул невидящим взглядом куда-то вдаль. Я вспомнила зеленое лицо Санны, привидевшееся мне во сне, и подумала, снилась ли она ему когда-нибудь тоже?

— Да, Санна как-то говорила мне, что собирается начать новую жизнь, когда ей исполнится тридцать лет. Она так мечтала быть счастливой, ей было хорошо с Маке, но она уже не могла отказаться от наркотиков и алкоголя. К тому же Арми плохо знала Санну, она просто верила всяким сплетням. Может, Санна покончила с собой потому, что поняла: она никогда не сможет изменить свою жизнь. Ты прочти хотя бы то стихотворение, которое она оставила перед смертью на своем столе. Да и Антти считал, что это самоубийство.

— А почему Арми только сейчас заговорила о том, что Санну убили? Ведь прошел целый год.

— Она сказала, что только сейчас обнаружила некоторые закономерности и связи. И что лишь недавно прочла это стихотворение на финском языке. По ее мнению, оно символизирует возрождение, а никак не смерть. Не знаю, я в литературе не особо разбираюсь! Прочти сама!

Слова Киммо удивили меня. Ведь Арми тоже не производила впечатления знатока поэзии. Я вспомнила, что видела у нее на книжной полке лишь томик Эйно Лейно да какие-то журналы. Вряд ли на досуге она занималась анализом литературного творчества Сильвии Плат.

Я отдала Киммо несколько книг о природе, которые передал ему Антти. Надеюсь, они хоть немного помогут ему коротать тоскливое время в камере. После работы я отправилась к Марите подшивать кожаную юбку. К моему великому разочарованию, ей было некогда со мной разговаривать — к ней в гости пришли коллеги с работы.

— Собрались посплетничать, — мрачно произнесла она на кухне, усаживаясь за швейную машинку. И лишь в этот момент я поняла, каким серьезным потрясением оказалась смерть Арми для всей Тапиола, как взбудоражила она всех жителей. Пожалуй, стоило остаться с гостями Мариты и послушать, что люди говорят о случившемся.

Марита нагнулась над швейной машинкой, и я увидела у нее под ухом огромный багровый синяк, начавший уже желтеть по краям.

Когда я подшивала край, на кухню ворвались близнецы и кинулись к кувшину с соком. Толкаясь и расплескивая сок, они напились и лишь после этого заметили меня.

— Мария, привет! Ты же полицейский, значит, это ты задержала Киммо, да? — начал разговор Матти.

— Я больше не работаю в полиции, — ответила я, откусывая последнюю нитку.

— А, понятно, его схватили те плохие полицейские, которых показывают в кино и по телевизору!

У меня не было сил вступать с ним в дискуссию о системе правоохранительных органов Финляндии, и я лишь согласно кивнула.

— Эти плохие полицейские однажды забрали в тюрьму Оде, Санна тогда плакала, — пояснил Микко.

Оде, Отсо… Ангел упоминала о каком-то Оде, Аннамари говорила про Отсо Хакала — мужчину, который избивал Санну и впоследствии сел в тюрьму за наркотики. На мой взгляд, он тоже подходил на роль возможного убийцы.

— Так Киммо и вправду убийца? А почему нам никто ничего не рассказывает? — возмутился Микко, и, прежде чем я успела открыть рот, они выбежали из кухни, словно и не хотели услышать мой ответ. Я знала, что Марита с нетерпением ожидает окончания учебного года и наступления каникул, чтобы отправить мальчишек в Инкоо к Саркела до тех пор, пока ситуации немного успокоится.

Вернувшись домой, я переоделась и начала собираться на пробежку. Колено почти не болело, но во время бега сильно отдавало в правое плечо, особенно на крутых поворотах извилистой дорожки. Я выбрала маршрут в сторону острова Кархусаари, мне давно хотелось полюбоваться видами старой усадьбы. Я бежала по пустынным дорожкам парка, сосредоточенно глядя вниз и стараясь не спотыкаться об узловатые корни старых деревьев. Вскоре городской шум остался позади, вокруг слышалось лишь пение птиц и шум леса. Дорожка привела меня на берег, там я сделала несколько упражнений на растяжку и направилась в обратный путь по узкой лесной тропинке. И в этот момент за спиной раздался треск веток, громкие шаги и тяжелое дыхание. Кто-то преследовал меня, пытаясь догнать.