Она не ожидала, что ее захлестнут столь сильные эмоции и что страсть будет сопряжена с болью. Что произойдет, если однажды утром Алана проснется и узнает, что Вулф исчез, ушел навсегда из ее жизни? Что он никогда не вернется? Вулф был скитальцем, человеком с беспокойной, мятущейся душой. Алана ощущала, что в ней что-то изменилось, что чувства к Вулфу являются угрозой для ее душевного равновесия. И хотя она убеждала себя, что сумеет обуздать Вулфа, что страсть заставит его остепениться, в глубине ее сердца жили сомнения.

Алана постаралась взять себя в руки. Старый Китаец, стоявший в дальнем конце комнаты, внимательно наблюдал за ней. От него было трудно что-то утаить.

Внезапно комнату наполнила какофония странных звуков, и Алана вернулась к действительности. Вулф вздрогнул от неожиданности. Эта музыка резала слух. Оглянувшись, он увидел музыканта, восседавшего на тюках с сеном, задрапированных ярко-красным шелком. Он играл на инструменте с тремя струнами, похожем на гитару, однако его дека была квадратной, а гриф очень длинным.

– Такая музыка имеет определенную цель, – пояснила Алана.

Вулф ухмыльнулся.

– Кто бы мог подумать!

К нему вернулась былая ироничность. Вулф любил подтрунивать над собой и окружающими.

– Ухо западного человека не привыкло к такой музыке, Вулф. Попытайтесь проникнуться ею. Каждая нота, несмотря на диссонанс, сопряжена с энергетикой человеческого тела. Один набор звуков может подвигнуть человека на бой, другой – открыть в нем интеллектуальные способности, третий – исцелить, и так далее.

– Вы как будто цитируете какой-то трактат. Об этом можно где-то прочитать?

– Когда человек постигает древние секреты управления собственной энергией, он должен познакомиться с тайными восточными учениями, передававшимися из поколения в поколение.

– Будем считать, что на этом урок закончен, Алана, – ухмыльнувшись, промолвил Вулф и перевел взгляд на музыканта.

Впрочем, Алану было трудно провести. Она видела, что ее слова заинтриговали Вулфа, хотя он не желал это показывать. Вулф вслушивался в резкие звуки, которые издавал незнакомый инструмент, стараясь понять, какое воздействие они на него оказывают. Он был умнее, чем порой казался, и умел усваивать новую информацию.

Алана подавила озорную улыбку.

– Вам нравится наша музыка, сэр? – спросила она.

Вулф насмешливо посмотрел на нее, покачиваясь на мысках.

– Похоже на кошачьи вопли.

Алана засмеялась. Исходивший от нее запах кружил Вулфу голову. Она стояла слишком близко, и он боялся утратить контроль над собой. Повторяя ее жест за первым совместным ужином на борту клипера, Вулф медленно провел кончиком пальца по краю кружки, и лизнул его.

– О, леди умеет смеяться! – промолвил он и, повернувшись, направился к стоявшему поодаль Томпсону. – Томпсон, вы – хитрый ублюдок, – процедил Вулф сквозь зубы.

– Это еще почему? – спросил капитан, не сводя глаз со щедрого угощения, расставленного на циновках.

– Вы прекрасно понимаете, что я хотел сказать. Я признался вам на борту судна, что залез под юбку мисс Малоун. И как вы на это отреагировали? Вы сказали: «Если бы она не хотела, чтобы вы шарили у нее под юбкой, то вы бы этого не сделали». И все! Вы не предупредили меня, какой опасности я подвергаюсь. Господи, мне повезло, что Алана не убила меня тогда. А ведь она на это способна!

Томпсон фыркнул.

– Я сразу понял, что вы ей нравитесь.

Где-то в глубине здания ударили в гонг. Капитан жестом пригласил Вулфа садиться. В помещение хлынули ученики, похожие на муравьев.

– Садитесь справа от Старого Китайца.

– Распределение мест что-то означает?

– По традиции, гости, которые могли бы быть врагами, садятся справа от хозяина, подставляя себя под наиболее сильную руку. И подойдите к своему месту за столом с левой стороны. Таков этикет.

– К месту за столом? – проворчал Вулф. – Где вы видите стол? Это всего лишь циновки, расстеленные на полу.

– Тсс, – зашикал на него Томпсон. – Вас могут убить за оскорбление хозяина дома.

– Бред сивой кобылы… А вы куда сядете?

– Я могу выбрать любое место. Вы – почетный гость Старого Китайца, поэтому только за вами закреплено определенное место.

– Тогда сядьте, пожалуйста, напротив меня. Наблюдая за вами, я смогу понять, как вести себя во время обеда. Однажды меня пригласили на трапезу индейцы племени дакота, так я думал, что мне вот-вот придет конец, поскольку вызвал их недовольство незнанием правил поведения за… – Вулф осекся, увидев, что Алана подошла к высокому, курчавому мужчине, которого он недавно видел на холме. – Идите, Томпсон, я сейчас.

Вулф решительно направился к Алане. Просунув палец ей за пояс, он потянул девушку в сторону циновок.

– Праздничная трапеза начинается, дорогая, пойдемте.

Она напряглась.

– Что вы делаете?

Вулф усмехнулся.

– Даже не думайте останавливать меня с помощью своих коронных приемчиков – всех этих ударов ногами с разворота и захватов. Вы не имеете права обижать почетного гостя.

– Зачем вы мне это говорите? – со смиренным видом спросила Алана.

Вулф насторожился. Возможно, ее смирение было лишь тренировкой силы воли. Не говоря ни слова, он увлек Алану за собой, все еще держа за пояс. Опустившись справа от Старого Китайца, Вулф заставил ее сесть рядом.

Напротив него, скрестив длинные ноги, восседал Томпсон. Подавшись вперед, он взял с подноса что-то круглое и коричневое, похожее на ракушки.

– Только не говорите мне, что это улитки, – промолвил Вулф.

Старый Китаец поставил перед собой кувшин с рисовым вином.

– После пары стаканчиков этого напитка вся еда будет выглядеть аппетитно, – заверил он.

К счастью, на одном из блюд Вулф заметил курятину и взял сочную куриную ножку. К столу было подано мясо, которое производили здесь, на ферме, и Вулф скоро насытился. После трапезы ученики Старого Китайца демонстрировали приемы кендо – искусства фехтования самурайским мечом. И Вулфу еще долго казалось, что воздух в помещении искрится и потрескивает от скрещенного холодного оружия. Но он до сих пор так и не понял, что делали мастера восточных боевых искусств в бостонской глубинке.

Алана вдруг встала и направилась мимо шумных подвыпивших мужчин к лестнице, ведущей к небольшой двери, за которой, по всей видимости, располагался туалет. Обернувшись на ходу, она с полуулыбкой взглянула на Вулфа. Он не мог отвести восхищенного взгляда от ее округлых виляющих бедер.

Вулфу не давал покоя вопрос: куда Алана отправится спать ночью? Не могла же она лечь в одной комнате с мужчинами!

Вулф повернулся к китайцу.