Что ж – ворон ворону глаз не выклюет. Свои же!

Русские в Калининградской области поступили не менее осторожно – сбить никого не сбили, но принудили сесть на аэродромы, где летчиков и экипажи немедленно арестовали.

За всех отыгралась возмущенная Польша. Современные немецкие летчики так возбудились и увлеклись патрулированием и сопровождением, что ненароком заскочили в воздушное пространство, контролируемое осерчавшими поляками – один «Торнадо» не вернулся на аэродром базирования.

Недовольства и ноты протеста шляхтичей посыпались почти мгновенно, едва началась военная неразбериха на ее территории. Там в правительственных кабинетах Речи Посполитой, казалось, только и ждали, как найти повод предъявить претензии. Главное, было бы кому. Некоторые особо увлекшиеся даже припомнили немцам какую-то Катынь, естественно, особо напирая на денежные компенсации. Будто забыв под хорошую масть, что давно записали все темное это дело на русских.

Особо рьяно отреагировал Тель-Авив, выслав целую свору адвокатов и обличителей. Учитывая, что творили эсэсовцы с евреями, взялись они за дело оправданно закатав рукава. Однако десант с «исторической родины», по согласованию с поляками, включал и значительный военно-карательный контингент.

А уж эти ребята в своей мстительности совершенно не обращали внимания на правовые нюансы. Что тоже можно было понять.

Что же до польских военных – те, прозевав воздушную атаку на своей территории, едва прошли панические сообщения о военных беспорядках, нацелились на самого потенциально-опасного врага – Россию. Направление было почти угадано – возвращающиеся с бомбометания Ю-88 и «хейнкели»[55] летели оттуда, фактически с востока.

* * *

И все же эта новоявленная немецкая «недо-Барбаросса» имела локальный характер, словно нарезанная из кусков.

Жесткие бои шли в приграничье Белоруссии. Нашлась у них светлая голова, которая предположила и остереглась, накрутив настройки в армии до уровня: «внимание» и «чрезвычайно». Тем более у белорусов было время среагировать, пока немцы шумели и катили по Польше до границы.

Не было никаких шансов у Украины: ни в прозорливости командования, ни в боеспособности, ни… в желании, что ли…

Немцы, словно податливое масло, промяли пограничные пункты и кордоны «нэзалэжной», побивая даже рекорд 22 июня сорок первого, с ходу прорываясь на Киев.

Во Львове высыпали встречать победный вермахт местные нацики, так на них и внимания не обратили, коптя выхлопом панцеров, катили дальше, по ходу потроша магазины, рассовывая по карманам, закуривая ароматные сигареты. Еще не придя в себя от реалий двадцать первого века, воспринимая происходящее как должное, считая открывшийся мир своей законной добычей.

11-я армия вермахта легко взяла Кишинев и, встретив лишь неожиданный отпор близ Тирасполя в районе так называемого Приднестровья, тактически обошла очаги сопротивления, выдвинулась к границам Одесской области.

Что касается прибалтийских стран – сложилось такое впечатление, что они вообще не оказывали сопротивления. Обороноспособности у них как не было раньше, так не оказалось и в этот раз. Все их бряцанье натовским оружием оказалось откровенным пшиком – «горячие эстонские» и прочие парни попросту филонили, играя на антагонизме к России.

Однако и союзники не спешили им на помощь.

Кинули они их в «сороковых – сорок пятых», кинули и сейчас. Своих забот хватало. Потому как не нужны эти задворки Европы ни практичным, занятым только собой европейцам, ни запроливным и далее заокеанским англоговорящим циникам.

В Риге фактически парадный вход солдат вермахта и 3-й танковой дивизии «Тотенкопф», где немцев встречали дряхлые ветераны СС, наивные энтузиасты и мэр города лично (в его последующих комментариях – в целях предотвращения кровопролития), закончился кровавой бойней.

«После акции террориста-одиночки последующий ответный огонь вызвал панику и многочисленные жертвы среди мирного населения…» – по официальному заявлению уже президента Латвии.

По факту – ветеран, уже советских войск, стреляя из неустановленного стрелкового оружия по марширующим гитлеровцам, ранил командующего дивизией «Мертвая голова» обергруппенфюрера СС Теодора Айке. Взбешенные эсэсовцы открыли беспорядочный огонь по встречающим, а к вечеру пришедший в себя после ранения Айке приказал устроить в Каунасе местную «ночь длинных ножей».

Чего однозначно не случилось в этот раз, так это успешных бомбардировок городов. Против высокотехнологичных средств ПВО у люфтваффе практически не было шансов. Лишь с десяток «хейнкелей» смогли отбомбиться по Киеву, да несколько бомб и сбитых самолетов упали на Одессу.

Согласно оборонному договору с Белоруссией, русская авиация помогала сжигать танки Гудериана у Бреста, а потом, перебросив ударную эскадрилью Ми-28 под Житомир на комфортно катящие по дорогам двадцать первого века подвижные части вермахта, остановила «ганомаги» в каких-то пятидесяти километрах от Киева.

Вообще, на Белорусском и Украинском направлении немецких ударов Россия включилась с заметным опозданием, что позже вызвало ворчание в Раде, дескать, Россия опять прикрылась буферными государствами.

Однако в Калининградской области с самого начала шли запутанные бои с арьергардом немецких войск, наступающих на Прибалтику.

Балтфлот в целом прошляпил, однако ни один бомбардировщик Геринга до Питера не долетел. Командир эскадренного миноносца «Настойчивый», несшего службу в Финском заливе, едва РЛС выдала азимут, дальность, высоту и количество целей, не сомневаясь в намереньях нарушителей, отдал приказ на поражение. Эсминец расстрелял на средней дальности весь комплект ЗРК «Ураган», затем буквально срезал «юнкерсы» и «хейнкели» из шестистволки, добив и ее боекомплект до «железки»[56].

Присутствие американских кораблей в Черном море автоматически предполагало бдительность Севастопольской базы России. Когда на радарах засветились не идентифицированные воздушные цели, Черноморский флот вышел в море, плотно прикрыв своими силами побережье от Измаила до Новоросса.

Одесса наводнилась парнями в тельниках и черных бушлатах с российскими лычками, несмотря на завывания некоторых до невозможности «нэзалэжных» чиновников Украины.

Маленькие частицы, не имеющие массы покоя, поначалу бесполезно бились в тонкую, по-своему прозрачную кожу век. До зрительного центра доходили лишь красные мельтешащие разводы и пятна. Но потом настырные фотоны, запутавшись в ворсинках ресниц, все же нашли себе лазейку между появившейся щелью дрожащих век – проникли в расширенный зрачок, переломились в хрусталике и, вмазавшись во внутреннюю стенку глазного яблока, раздражая сетчатку, понесли по зрительным нервам ослепляющее пробуждение.