– Послушай, Слава! У меня к тебе будет большая просьба.

– Говори, что в моих силах – сделаю!

– Мне надо в следующую пятницу на пару дней в Верхотурск попасть.

– Баба? – сразу же предположил майор.

– Да, в поезде познакомились, обещал навестить одинокую вдовушку.

– Святое дело!

– Так вот, конечно, я могу и сам уехать, кто меня здесь задержит. Но Бирюк данный факт обязательно возьмет на заметку и тут же доложит кому надо. Без разрешения управления я прииск более чем на сутки оставлять не имею права, да и то обязан поставить об этом в известность руководство. А для него нужна более веская причина, чем свидание с женщиной. Понятно, что ничего меня не удержит, но не хотелось бы дать Скунсу козырь против себя перед скорым приездом комиссии.

– Короче, говори, что надо сделать?

– Надо сделать так, чтобы меня либо в ментовку, либо в прокуратуру, что было бы еще лучше, якобы вызвали. Это в твоих силах?

– Без проблем, – неожиданно уверенно заявил Никитин.

– Я не шучу, Слава!

– Какие шутки? Сам твой Скунс-Бирюков и передаст тебе повестку явиться в верхотурскую прокуратуру. Заместитель прокурора – мой лучший кореш. Ну а там задержат на пару дней. Формально, конечно. Просто отметку поставят, а ты гуляй смело!

– Ты уверен?

– Что, ты мне не веришь? Сказал – сделаю! Что еще?

– Еще мне потребуется твой «козел» с водителем. Мой без Филиппа останется, водителей больше нет. А самому ехать…

– Понятно, не в кайф! Ладно, и это сделаем, на моей лайбе поедешь. А я тут обойдусь пару дней.

– Да я его сразу отпущу! Только до Верхотурска довезет и все! Можно было бы на катере, но это сколько плыть? Да еще после болезни… Каким клиентом я к вдовушке своей явлюсь?

– Ну договорились же, какой может быть катер? Все у тебя?

– Все!

– Ну и хорошо! Мы же друзья, Дима, ты – мне, я – тебе, иначе нельзя, иначе полная херня получится! Скунсы, вроде твоего Бирюкова, подомнут все под себя! Этого допустить нельзя! И мы не допустим! Так что к среде жди телефонограмму.

– Спасибо!

– Да брось ты, Дима!

– Время – двенадцать, можешь забирать катер, все уже должно быть готово, «УАЗ» у причала оставь. И веселого тебе отдыха.

– Ох и оторвусь я с этими сосками, – в предвкушении скорого удовольствия майор закатил глаза к потолку, и блудливая улыбка заиграла на его широком лице. – А ты выздоравливай! Все, погнал я, а насчет повестки не беспокойся – будет! Пока!

И жизнерадостный майор, напевая себе под нос какую-то веселую песенку, вышел из вагончика.

Ну теперь, кажется, все, если майор не подведет! Но обещал он уверенно, без тени сомнения, значит, на самом деле имеет возможность сдержать слово.

Жилин встал, подошел к окну.

Совсем немного, и новая жизнь захватит его в большом, манящем городе, вдали от этих вековых кедров и надоевшего до чертиков, но обеспечившего будущее прииска.

В среду на имя начальника прииска пришла телефонограмма из прокуратуры Верхотурска, в которой Жилин Дмитрий Сергеевич вызывался к следователю Панову в качестве свидетеля.

Принял телефонограмму и лично доставил Жилину сам Бирюков. Дмитрий Сергеевич изобразил крайнее удивление:

– Что за ерунда? Неужели опять из-за того случая с хищением золота? Но ведь три года уже прошло!

– Такие дела, – подсказал заместитель по режиму, – срока давности не имеют. Может, какие новые обстоятельства выявились? Или золотишко где блеснуло? Следствие – дело тонкое и дотошное, тем более когда оно касается хищения с массовым убийством людей!

Бирюков как-то странно посмотрел на Жилина, словно хотел уловить реакцию Дмитрия Сергеевича на свою последнюю фразу. Но тот не придал ей значения.

– Кого за руль сажать? Дорогу через тайгу только Филиппов знал.

– Попросите своего друга, Никитина! Он туда часто мотается!

– Придется так и сделать! Ехать-то надо?

– Надо!

– Ну ладно, спасибо, что доставили телефонограмму, работайте дальше. На время своего отсутствия оставляю за себя вас, Василий Иванович. Подготовьте приказ!

– Я понял!

Бирюков вышел из вагончика, Жилин проследил из окна, как он пошел к реке. Снял трубку, набрал номер Никитина:

– Слава?

– Ну?

– Жилин на проводе!

– Ты думаешь, я не узнал тебя?

– Спасибо за повестку!

– Ну какой базар? Обещал ведь. Машину когда подать?

– В пятницу ночью, часам к двум!

– Заметано! В два «УАЗ» будет у твоего шлагбаума.

– Еще раз спасибо!

– Веселой тебе прогулки, Дима!

– Вернусь – гульнем!

– Это обязательно. Ну пока, дела тут у меня, совещание собираю.

– Ты еще и работаешь?

– А ты как думал?

– Тогда до свидания!

– Счастливо!

Жилин отключил связь. Все срослось, Никитин не подвел, и послезавтра… послезавтра он покинет эти края навсегда!

В пятницу к обеду грязный милицейский «уазик» высадил Жилина у здания прокуратуры. Развернулся и отправился на стоянку местного ОВД. Водителю необходимо было отдохнуть перед обратной дорогой.

Проводив взглядом машину, Дмитрий Сергеевич пошел от здания прокуратуры. Путь его лежал на улицу Пушкина, которая располагалась в частном секторе, почти на берегу Аллы. В дом № 16/2, купленный им еще лет восемь назад, когда он только стал начальником прииска. Сюда Дмитрий Сергеевич наведывался редко, оттого сад густо зарос диким кустарником. Дом, обнесенный местами поваленным забором, находился в полном запустении и, судя по некоторым признакам, был излюбленным местом игр местных пацанов.

Жилин вошел в дом. Его окружила своим ароматом атмосфера медленного умирания. Но это было неважно. Главное погреб, а в погребе, под одной из небольших бетонных плит, которыми выложен пол, тайник.

Дмитрий Сергеевич спустился в погреб, включил свет. Вытащил штырь в углу, открывая нехитрое запорное приспособление, и поднял нужную плиту. Внутри, в объемной яме – пять брезентовых пакетов. Открыл один – золото. Другой – то же самое. Проверив таким образом остальные пакеты и убедившись, что Сулема сделал все точно, не позарившись на общее богатство, закрыл тайник. Поднялся наверх, подготовил постель, лег и тут же уснул. Ночная дорога вымотала и его.

Утром, в шесть часов, его разбудил Сулема, явившийся первым.