Этого разговора было довольно, чтобы оценить сестер Стил. Глупость и вульгарная бесцеремонность старшей сестры не могли быть оправданы ничем, а красота и ум младшей не скрывали, что ей недостает вкуса и благородства. Элинор покинула дом Мидлтонов в надежде, что на этом их знакомство и завершится.

У девиц Стил были другие планы. С собой они привезли неисчерпаемый запас восторгов для семьи сэра Джона Мидлтона и уделили его дальним родственницам немалую их часть. Таким образом, как вскоре поняла Элинор, более близкое знакомство было неизбежным; их ждала та разновидность близости, когда люди вынуждены почти каждый день проводить час-другой в одной комнате.

Элинор повидалась с ними не более двух раз, а старшая уже принялась выражать свою радость, что Марианна за такой короткий срок на островах умудрилась завоевать сердце весьма стоящего жениха.

— Выдать ее замуж такой молодой, что может быть лучше, — заявила она, — к тому же, говорят, он отличный пловец, прекрасно смотрится в ластах, да и вообще писаный красавец. И вам такой же удачи желаю. Но может, как говорится, у вас уже имеется рыбка в садке?

Элинор подумалось, что, видимо, сэр Джон выболтал сестрам свои подозрения касательно Эдварда; и в самом деле, с тех пор как Эдвард уехал, это стало его любимой шуткой. В последнее время за обедом он никогда не отказывался от выпивки, а выпив, поднимал тост за ее сердечные чувства, сопровождая его таким количеством многозначительных кивков и подмигиваний, что к ней неизбежно обращалось всеобщее внимание.

Сестры Стил вовсю наслаждались этими шутками, а старшей было чрезвычайно любопытно, как зовут джентльмена, на которого намекает сэр Джон. Тот не мучил ее долго. Однажды, когда они сидели за столом и наслаждались вкусом жареной гремучей змеи, которую леди Мидлтон нарезала кусками, как длинный пирог, он рассказал все, что знал.

— Его зовут Феррарс, — сообщил сэр Джон громким шепотом, — только умоляю вас, никому не говорите, это страшная тайна.

— Феррарс! — повторила старшая мисс Стил, пережевывая жесткую жилку. — Какой счастливчик этот мистер Феррарс! Постойте! Не брат ли это вашей невестки, мисс Дэшвуд? Очень приятный молодой человек, я прекрасно его знаю.

— Анна, как можно такое говорить! — воскликнула Люси, привычно бросаясь исправлять бестактность сестры. — Конечно, мы встречали его у дядюшки раз или два, но разве этого довольно, чтобы притворяться, будто мы хорошо знакомы?!

Элинор слушала ее с изумлением. Кто этот дядюшка? Где он живет? Как они познакомились? Ей очень хотелось, чтобы разговор продолжился, хотя сама она в нем участия не принимала и с нетерпением ждала окончания обеда, чтобы избавиться от тех кусков гремучей змеи, которые она, притворившись, что съела, спрятала под столом у себя на коленях. О Феррарсе больше не сказали ничего, и ей впервые показалось, что миссис Дженнингс либо недостаточно любопытна, либо недостаточно общительна. Тон, каким мисс Стил говорила об Эдварде, лишь усугубил ее любопытство — в нем Элинор послышалась недоброжелательность, предполагавшая, что та знает о нем что-то постыдное. Любопытство мисс Дэшвуд осталось неудовлетворенным, ибо о мистере Феррарсе сестры Стил больше не заговаривали, сколько бы ни намекал на него сэр Джон и сколько бы ни упоминал его в открытую.

Наконец обед закончился, и они отправились домой; гребец вел ялик легко и бесшумно, во многом полагаясь на противотуманные фонари. Сестры Дэшвуд ехали в полном молчании, лишь тихие всплески, когда они выбросили в море остатки своего обеда, слегка нарушили тишину.

Марианна, не терпевшая бестактности, вульгарности или даже малейшего расхождения с ней во вкусах, была особенно не расположена к сестрам Стил. С ними она держалась неизменно холодно и пресекала каждую их попытку сойтись поближе.

Люси была очень умна, ее замечания нередко оказывались меткими и занятными, и в течение получаса (но не более) Элинор находила ее общество приятным. К тому же младшая мисс Стил превосходно владела ножом: как-то раз она одним изящным ударом обезглавила полуживую камбалу на кухне у Мидлтонов. Но ее выдающиеся природные способности не были развиты образованием, она не владела даже основами навигации и классификации морских тварей и не умела вязать морские узлы. Такое отсутствие знаний, неосведомленность в любых, даже самых простых и важных предметах от мисс Дэшвуд не укрылись. За это Элинор ее жалела, но также с неодобрением отмечала, как не хватает Люси деликатности, нравственной твердости и душевной чистоты, что выдавали ее льстивые манеры на Острове Мертвых Ветров. Элинор не могла подолгу находить удовольствие в обществе женщины, в которой сочетались фальшь и невежество.

— Возможно, вам покажется странным мой вопрос, — сказала Люси однажды, когда они шли на веслах на двухместном ялике с Острова Мертвых Ветров к Бартон-коттеджу, — но знакомы ли вы с миссис Феррарс, матерью вашей невестки?

Вопрос и в самом деле показался Элинор странным, до такой степени странным, что она пропустила три взмаха веслом; их лодочка описала в воде полукруг, прежде чем она ответила, что нет, с миссис Феррарс они не знакомы.

— В самом деле? — удивилась Люси. — Я думала, что вы виделись в Норленде. Значит, вы не сможете мне рассказать, что она за человек.

— Не смогу, — подтвердила Элинор, — я ничего о ней не знаю.

— Я понимаю, подобные расспросы с моей стороны могут вызвать недоумение, — продолжала она, внимательно глядя на Элинор, — но, быть может, узнав причины…

— Осторожно! — перебила Элинор Люси, которая перестала смотреть, куда гребет, из-за чего ялик направлялся точно на плоский скользкий камень, едва торчавший из воды прямо по курсу. — В сторону!

Вместе им удалось обойти опасный риф, и Люси снова принялась извиняться:

— Надеюсь, вы поверите, что это не праздное любопытство.

Элинор вежливо ответила, что и в мыслях подобного не держала, и несколько минут они гребли в молчании.

Первой заговорила Люси, вернувшись к прежней теме:

— Мне невыносима мысль, что вы сочли, будто это было праздное любопытство.

— Осторожно, ради всего святого! — снова воскликнула Элинор.

Что-то очень странное — камень или, может быть, коралл, выросший до самой поверхности? — что они, казалось, только что обогнули, снова находилось у них на пути. Элинор присмотрелась, и ее кольнула тревога — камень был покрыт чешуйками: это был вовсе не камень и не коралл, а изогнутая спина живого существа! Люси, не обратившая внимания на это досадное обстоятельство, продолжала:

— Я готова сделать все, что угодно, чтобы не казаться столь дерзкой той, чьим добрым мнением я так дорожу.

— Люси, — попыталась прервать ее Элинор, занесшая весло над головой, чтобы ударить чудовище, как только оно приготовится напасть и поднимет голову.

— И конечно, от вас мне нечего таиться, — продолжала та, не замечая ни позы Элинор, ни того, что «камень» начал подниматься, и вот из воды уже показались мощная серебристая шея, два глубоко посаженных сверкающих глаза и ноздри, исторгающие клубы пара.