подонка, сидящего в луже своей рвоты. Он посмел стрелять по машине, пока моя жена была внутри. Он никуда не поедет.

На соседнем стуле стоит бутылка с водой, я беру ее и выплескиваю содержимое на голову парня. Он вздрагивает, бормочет что-то бессвязное и откидывается на стену. Судя по его бледности и расфокусированному взгляду, долго он не протянет. Мне придется работать быстро.

Я возвращаюсь к машине, открываю багажник и достаю ящик с инструментами. Снаружи он выглядит как обычный набор инструментов, но, внутри коробки, есть потайной отсек, где хранятся настоящие инструменты моего ремесла. Я беру один из шприцов и скальпель и возвращаюсь назад.

— Что это? — спрашивает Денис, указывая на шприц.

— Адреналин, — говорю я, вкалывая иглу в шею парня. — Это ненадолго приведет его в чувство. Я никогда не пробовал его на людях с сотрясением мозга.

— Значит, ему станет лучше? Почему Док не сказал?

— Потому что Док не убивает людей за деньги. — Я отбрасываю шприц в сторону, приседаю и беру албанца за руку. — Когда адреналин подействует, он очнётся. Будет сильно дергаться. Возьми его за плечи и держи крепко.

Держа парня за запястье, я прижимаю его ладонь к полу и кладу скальпель на корень большого пальца. Албанец приходит в себя как раз в тот момент, когда я отрезаю ему палец, и начинает кричать.

— Заткнись, блядь! — Я бью его по лицу. Не самый умный поступок, учитывая его состояние, но у меня плохое настроение. — Слушай меня внимательно. Сегодня ты умрешь. Либо быстро, либо я могу сделать так, чтобы смерть была очень болезненной и долгой. Кивни, если понял.

Он хнычет и кивает, пытаясь вырвать свою руку из моей хватки. Я взмахиваю скальпелем и отрезаю ему еще один палец, что приводит к очередному приступу крика.

— Кто послал тебя перехватить нас, и каков был твой приказ? — кричу я ему в лицо.

— Я не знаю, — стонет он. — Арбен говорил с парнем, который заплатил за работу.

— Кто такой Арбен?

Он что-то бормочет и закрывает глаза. Похоже, адреналин не помогает.

Я снова даю ему пощечину.

— Я спрашиваю, кто такой Арбен?

— Водитель.

Один из тех, кого я подстрелил. Черт.

— Что они хотели, чтобы ты сделал?

— Убить человека с повязкой на глазу. — Он смотрит на меня и вздрагивает. — Это была просто работа.

— А что насчет женщины?

— Парень сказал, что она не важна.

Не важна. Я делаю глубокий вдох, пытаясь удержать себя от того, чтобы убить его прямо сейчас.

— Что-нибудь еще?

— Н-н-нет.

— Ты знаешь, как выглядел человек, который встречался с Арбеном?

— Нет. — Его голос едва слышен.

Черт. Я встаю и достаю пистолет из кобуры под пиджаком.

— Не важно, — говорю я и стреляю ему в голову.

Повернувшись к Денису, я пригвоздил его взглядом.

— Смотри, чтобы в следующий раз ты не опоздал, Денис.

Он отступает на шаг.

— Конечно, босс.

— Хорошо. Приберись здесь.

Уже почти полночь, и я начинаю беспокоиться. Где Михаил?

Дождавшись, когда Лена уснет, я пошла на кухню, чтобы навести порядок, а потом быстро приняла душ, ожидая, что он вернется к тому времени, когда закончу. Что-то случилось?

Я беру одну из его футболок, которую украла, и надеваю ее. Я заканчиваю заплетать волосы, когда чувствую грубые ладони, накрывающие мои руки. Я отпускаю пряди, и мои волосы рассыпаются, когда смотрю на отражение Михаила в зеркале. Он стоит позади меня и снова делит мои волосы на три части, а затем начинает заплетать косу. Его движения могут быть немного неуклюжими, но похоже, что он знает, что делает.

— Моя сестра всегда просила меня заплетать ей волосы, когда нашей мамы не было рядом, — говорит он, не глядя мне в глаза, и в этой фразе столько боли, что она пронзает меня до самого сердца.

— Оксана была глухой от рождения. Она была старше меня на четыре года, поэтому я выучил язык жестов раньше, чем научился читать.

Он говорит в прошедшем времени, и по тону его голоса...можно понять, что с его сестрой случилось что-то плохое. Михаил поднимает голову, и наши взгляды встречаются в зеркале. У него такой затравленный взгляд, и я точно знаю, что произошедшее гораздо хуже, чем я могу себе представить.

Я беру из шкафа резинку для волос, протягиваю ее Михаилу и жду, пока он закрепит косу.

— Боюсь, не самая лучшая моя работа. — Он вздыхает. — Возможно, ты захочешь переплестись.

— Она идеальна, — жестом говорю я, глядя в зеркало.

Михаил кладет руки мне на бедра, поворачивает меня к себе и проводит пальцем по моему лицу.

— Прости.

Я вздыхаю, тяну его за руку, пока он не сгибается, и целую его в губы.

— Я прощен?

«Еще нет. Для этого тебе придется еще потрудиться.»

Он приподнимает левую бровь, и слегка улыбается.

— Что ты имеешь в виду? Какую-то ручную работу?

«Да.» Я улыбаюсь и начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке.

Я чувствую его руки на моем животе, Михаил поднимает их и задирает мою футболку.

— Тогда мне лучше начать.

Он стягивает с меня футболку через голову, снимает трусики и поворачивает меня лицом к зеркалу. Я смотрю на наши отражения - я полностью обнаженная, а он стоит позади меня в черной рубашке и брюках. Михаил целует меня в шею, одновременно медленно спуская руки с моей талии, по бедрам и ниже.

— Я хочу, чтобы ты увидела, — он скользит правой рукой еще ниже, между моих ног, — как ты прекрасна, когда кончаешь.

Он проводит пальцами по моей киске, одновременно покусывая мое плечо, заставляя меня вздрагивать от совместных ощущений. Один палец вводит в меня, и я хватаюсь за его предплечье, прижимаясь к его руке. Видеть себя в таком виде, когда он так интимно прикасается ко мне, будучи полностью одетым, — за гранью дозволенного.

Он обводит пальцем клитор, а затем нажимает на точку над ним. С моих губ срывается тихий стон, и я закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями.

— Смотри в зеркало, Бьянка. Или я остановлюсь.

Я мгновенно открываю глаза.

— Хорошая девочка.

Я не могу оторвать взгляд от сцены в зеркале. Михаил прижимается ко мне, его руки между моих ног, а