— Послушай, ты сказала, что тебе не нужен новый кран. Пусть так. Но ты не имеешь права делать из меня пленника, — запротестовал Джереми.

— Если ты откажешься составить компанию дамам, я заключаю сделку с Лорин, — решительно заявила Мейбел.

— Какую сделку? Нет-нет, я не беспокоюсь, мне просто любопытно.

— И не беспокойся. Это всего лишь сделка. Я ухожу с дороги, и пусть она в свое удовольствие охотится на тебя. Но за это оплатит строительство Культурного центра. — Мейбел пожала плечами. — Мне все равно, на чьи деньги он будет построен. Поэтому, если ты хочешь спасти свои пять миллионов, открой дверь и уходи. Я не возражаю.

Джереми не открыл дверь и не вышел. Изображая полную покорность судьбе, он поплелся к лестнице.

Мейбел никак не отреагировала на его предположение, что, пока она занимается другими делами, Хорас может ускользнуть от нее. Заметила только, что он, Джереми, не лишен способности разумно мыслить.

Но действительно ли это ее не беспокоит? Или она научилась хорошо скрывать свои чувства? Едва ли, решил Джереми, вспомнив ее утреннюю реакцию, когда, проснувшись, Мейбел обнаружила себя в его объятиях. Никаким самоконтролем там и не пахло.

Далее Джереми начал раздумывать над тем, почему она реагировала так бурно. Можно подумать, эта поза была ей совершенно незнакома. И его тут же стали одолевать воспоминания о том, как часто Мейбел побуждала его к любовным играм. Значит, само это действие не могло ее смутить. Кроме того, сегодня они спали полностью одетыми, так что никакая опасность ей не угрожала. В той позе, в какой Мейбел лежала, извлечь ее из одежды мог разве что фокусник. И все же она так нервничала, обнаружив себя с ним рядом, что начала запинаться, дрожать и выдвигать какие-то нелепые обвинения. Видимо, боялась, что подумает Хорас, если узнает об этом, пришел Джереми к выводу.

Однако этот вывод его не удовлетворил. Джереми готов был поклясться, что утренние события не имели никакого отношения к Хорасу хотя бы по одной причине: напыщенному и самоуверенному Хорасу в голову не могло прийти, что женщина, которой он выказал свое расположение, предпочла ему кого-то другого. Правда не дошла бы до него, даже если бы он споткнулся о них, занимающихся любовью прямо в вестибюле Круксбери-Хилл.

А что, подумал Джереми, неплохая идея… Тряхнув головой, он вернулся к более близким и реальным событиям.

Какой бы Мейбел ни была, она никогда не стала бы лукавить перед собой, кривить душой. Она могла бы выйти замуж за Хораса — легко допустить, что ее тешила мысль стать первой леди университета, — но никогда не стала бы притворяться, что любит Хораса. Она вполне могла бы выбрать спутника жизни, не испытывая к нему горячих чувств, потому что чувства не спасли ее первое замужество, но она пошла бы на это с открытыми глазами. Она могла бы заставить себя примириться с недостатками Хораса, но не стала бы их отрицать.

Нет, она отшатнулась от него сегодня утром не потому, что побоялась, как отреагирует на это Хорас. Она просто-напросто испугалась, потому что все еще ощущала в себе то чувственное влечение, которое они испытывали друг к другу.

Она испугалась, что подсознательно все еще хочет его, Джереми. Испугалась и… запаниковала.

Она все еще его хочет. Всякий раз, когда он к ней приближается, она отскакивает от него, как от огня. И, что скрывать, два дня в ее обществе пробудили и в нем желание.

Брак не сложился, но развод не убил их взаимной сексуальной тяги. Она по-прежнему жила в них, словно огонь в угольках потушенного костра. Стоит подуть на них, и они, хоть и не сразу, оживут, взовьются ярким чистым пламенем. Может быть, более сильным, чем раньше.

И, если это произойдет, Лорин навсегда исчезнет в отблесках этого пламени.

Несмотря на все опасения Мейбел, олимпиада завершилась вовремя, и во второй половине дня все собрались в большом зале, где проходило вручение призов. Джулия Хант зачитывала фамилии, а Мейбел вручала награды. Среди призеров была и Санди, что особенно порадовало Мейбел.

— До встречи в следующем году, — сказала Джулия, обращаясь к залу, который отозвался восторженным ревом.

Хорас, сидя на сцене, аплодировал вместе со всеми, но, прежде чем шум стих, он встал и подошел к краю сцены.

— А теперь позвольте мне сказать несколько заключительных слов.

Мейбел содрогнулась. Два дня дети были в постоянном напряжении, теперь, довольные, они уже собирались укладывать свои рюкзаки, их сопровождающие мечтали поскорее вернуться домой, а тут Хорас со своей напутственной речью… Как сказала о нем Верджи? «Он любит слушать самого себя»? Кажется, так.

Забавно, ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы заметить то, что сразу уловила Верджи. Хотя бы за одно стоило благодарить Джереми: он удержал ее от ужасной ошибки.

Что за мысли? Мейбел нахмурилась. Ни от чего он ее не удержал, и уж конечно не от Хораса. Она раскусила его еще до того, как объявился Джереми.

Ну, может быть, незадолго до того, если говорить честно. Какая разница, когда именно она поняла, что представляет собой Хорас? Она не совершила рокового шага, и это главное. Однако нельзя не согласиться, что появление Джереми помогло ей более дипломатично, если можно так сказать, отклонить предложение Хораса. И неожиданно оживший брак, и мысль об огромных деньгах, которую она вбила ему в голову, все это позволило ей, хоть и косвенно, дать понять Хорасу, как она относится к его предложению. А уж какие он сделает из этого выводы, ее не касается. Слава Богу, что появление Лорин отвлекло его как от Мейбел, так и от мыслей о пожертвовании. Да, кое-какая польза от Джереми, безусловно, была.

Мейбел вежливо аплодировала вместе с залом, пока Хорас, готовясь к выступлению, приспосабливал микрофон и прокашливался, но из его речи не услышала ни слова. Ее взгляд скользил по залу.

Вот он, Джереми, рядом с командой Санди. А где же Лорин? Он же должен был не спускать с нее глаз. А может быть, она наконец отступилась от него и исчезла навсегда?

Шум в зале нарастал с каждой минутой: ребятам явно не терпелось оказаться на свободе.

— Скажу вам по секрету, — почти кричал Хорас, — на следующий год, когда вы снова приедете сюда, чтобы принять участие в олимпиаде, мы будем встречать вас в новом Культурном центре здесь, в студенческом городке.

У Мейбел перехватило дыхание. Почему он решил, что им хватит года, чтобы собрать необходимую сумму? Хорас никак не мог знать о той сделке, что она заключила с Джереми. Должно быть, он истолковал по-своему ее намек и теперь надеялся на получение крупного пожертвования. Но почему он решил, что у Джереми нет никаких мыслей о том, как распорядиться собственными деньгами?

— Так вот, — продолжал Хорас, — скажу вам доверительно, что, благодаря щедрости нового дарителя, мы сможем построить новый Культурный центр, достойный тех, кто будет им пользоваться.