Он с разбегу ворвался в лабиринт шатких мостков, каналов, застроенных каменных островков и зданий, возвышающихся на высоких сваях. Путь к площади привычно срезал через таверну «Плавучий остров», заскочив в нее с одного входа, под ворчание хозяина пробежав через подсобки и кухню и выбежав через черный ход. Мимо часовни Девы Ветров, мимо сгоревшей прошлой ночью лавки Твинклдотов – выбежал прямиком на центральную площадь. Она раскинулась на самом крупном островке суши, и даже замощена, как на большой земле, – гладкими выпуклыми булыжниками.

Сейчас, в разгар дня, на рынке не протолкнуться. Экономя место, торговцы сидят чуть ли не друг на друге, оставляя для покупателей лишь узкие проходы. Галдеж, как всегда, стоит несусветный.

Брин, привставая на цыпочки, вертел головой, выискивая в толпе темно-синие плащи стражников. Дорогу ему мало кто уступал – покупатели грудились вокруг прилавков, придерживая кошельки и до хрипоты споря с торгашами и друг с другом. Юноша, отчаянно работая локтями, пробился к более широкому проходу, и, наконец, расслышал знакомый голос.

Эрин матерился, на чем свет стоит, перекрывая даже гул толпы. Похоже, дело худо.

В центре рынка располагается знаменитый Дельфиний фонтан, вокруг которого огорожено довольно большое пространство, где нельзя ставить лотки. Зато здесь расставлены скамейки и сооружен небольшой помост, где каждый день дают представления заезжие трубадуры, маги-фокусники, а то и просто хохмачи с тряпичными куклами, изображающими разных персонажей – от потешного Карлито-простачка до императора Валора.

Сейчас сцена пуста, но давка перед ней образовалась нешуточная. Зеваки обступили нечто плотным кольцом, пробиться через которое Брину удалось, только достав обернутую сыромятными ремнями дубинку.

На сырых после недавнего дождя булыжниках мостовой лежал, распластавшись, как морская звезда, грузный, пожилой уже мужчина в полосатых штанах и грязном сером камзоле немодного нынче покроя – длинном, до колен, с двумя рядами больших медных пуговиц. Брин не сразу заметил расползающуюся из-под тела обширную красную лужу. Рана, похоже, была нанесена со спины – спереди все было чисто. Мужчина был еще жив – посиневшие губы на пепельно-сером лице шевелились. На него уже никто не обращал внимания – все равно не жилец. Зеваки, охая и причитая, наблюдали за тем, как Эрин и другой стражник – Брок по прозвищу Рыбоглазый – пытаются скрутить двоих темнокожих молодчиков в широких матросских штанах и блузах из грубой ткани. Матросня отбивалась ожесточенно – оба лягались босыми ногами, кусались, извивались, норовя выскользнуть из рук.

Брин, с трудом протиснувшись между двумя дородными торговками, рванул на помощь.

Как раз вовремя – одному из матросов удалось оттолкнуть Брока, и тот, споткнувшись, брякнулся задницей на мостовую. Но не успел лиходей и развернуться, как Брин налетел на него с разбегу, сшибая с ног. Втроем стражники смяли злополучную парочку, и разъяренный Рыбоглазый хорошенько прошелся по спинам матросов дубинкой.

– Все, вяжем их! – выдохнул Эрин, когда задержанные уже еле трепыхались от ударов.

Брок, убрав дубину, снял с пояса моток крепкой веревки.

– А ты чего здесь, малой? – Эрин согнулся, упираясь руками в колени и шумно выдыхая. На Брина смотрел исподлобья.

– Капитан вернулся! И еще трое имперских прибыли! За Когтем явились, как пить дать!

– Ох, курва!

– Капитан сказал – чтобы вы прям бегом в караулку…

Один из затихших было матросов вдруг прямо на четвереньках рванул в сторону, поднырнув под рукой Брока. Эрин с поразительной для его возраста и комплекции сноровкой бросился наперерез и осадил беглеца увесистой оплеухой, так что молодчик плюхнулся лицом в мостовую.

– Чего ж ты раззявился-то, Рыбоглазый?!

– Да где ж тут уследишь, за двумями-то! – огрызнулся Брок. – Знают, демоны, что на виселицу пойдут!

Он был прав – за убийство в Валемире судят крепко. Тем более залетную пьяную матросню. Повесят без разговоров, другим в назидание. Иначе в этом бедламе, что зовется портовым районом, порядка не удержишь.

– Эх, курва! Ну как не вовремя! – Эрин в сердцах пнул того из убийц, что уже лежал на земле связанным и зло скалился на стражников, выплевывая ругательства на каком-то раскатистом наречии. Судя по загорелой дочерна коже и курчавым черным волосам – выходец откуда-нибудь с Зуулистана, а то и из Зарии.

– Значит, так! – выдохнув и приглаживая вислые усы, решительно рявкнул Эрин. – Ты – обратно к капитану! Мы – за тобой. С этими придется, конечно, повозиться, но постараемся поскорее. Давай, дуй!

Брин, вздохнув, развернулся и, расталкивая зевак, побежал обратно, к воротам на большую землю.

Капитан, конечно, пуще прежнего разозлится, но он-то, Брин, что может поделать? И правда – все так не вовремя!

У двери кордегардии стояли двое в гербовых кирасах – похоже, из тех, кого Брин увидел, еще когда побежал за Эрином.

Брин остановился перед крыльцом, постарался хоть немного отдышаться и привести себя в порядок. Шумно выдохнув, взбежал по скрипучим ступеням.

– Куда прешь, щенок! – осадил его имперский.

– Чего?! – возмутился Брин. – Ты чего тут раскомандовался, тупорылый?

Локрин строго-настрого запретил страже собачиться с имперскими вояками, но тут уж любого бы расперло от негодования. Это ж надо – не пускать стражника в собственную казарму!

Имперец – ненамного старше самого Брина, с неровными черными усиками и едва пробивающимся пушком на подбородке – шагнул в сторону, загораживая дверь. Второй и вовсе положил руку на оголовок висящего на поясе корда.

– Давай-давай, топай, малец! Нельзя сюда!

– Да вы чего, охренели совсем?! – вконец взъярился Брин, сжимая кулаки. – Я по приказу капитана!

Он попробовал было потеснить имперцев, но те вдвоем без труда отшвырнули его. Зашипела выскальзывающая из ножен сталь – оба выхватили короткие широкие корды. У Брина от изумления челюсть отвалилась. Даже ярость и возмущение куда-то пропали.

– Вы это чего, а? – растерянно пробормотал он, глядя на острия клинков.

Тут в тяжелую дверь бухнули изнутри, и она чуть не сшибла перегородивших проход стражников.

– Чего тут? – сварливо осведомился появившийся на пороге Локрин. Увидев оружие, схватил ближайшего имперца за отворот плаща и притянул к себе.

– А ну железяки в ножны, паскуды! – процедил он сквозь зубы, выплевывая слова прямо в лицо вояке. – Иначе пинками сейчас обратно за ворота отправлю!

– Капитан! – донесся голос из караульной. Говоривший произносил слова слегка нараспев, будто с ленцой или скукой. – Я бы вас попросил воздержаться от резких движений. И хочу отметить, что командовать солдатами империи – не в вашей компетенции.

– Я те щас покажу контенцию! – рявкнул Локрин, еще крепче рванув перепуганного имперца за плащ. Явственно послышался треск ткани. – Чтобы какие-то имперские щенки на моих людей в моей же казарме пасть разевали?! Брин, чего встал? Заходи!