— Есть ли на свете хоть что-нибудь, о чем вы двое не будете спорить?

— Уверен, что есть, — ответил Отто.

— Ставлю двадцатку, что нет, — тут же нашелся Эймос.

Маргарет покрутила пальцем у виска.

Кларенс широко улыбнулся Филлипсу.

— Ну, ладно, приводи его сюда поскорей. Мне не терпится выиграть свои очередные двадцать долларов.

Дью повернулся и вышел из забегаловки.

ЗЛЮЧКА, ПОРА ВСТАВАТЬ!

Бум-бум-бум!

Дверь сотрясалась от тяжелых ударов кулаком.

Каждый удар больно отдавался у него в голове.

Перри с трудом открыл глаза. Наверное, больно моргать? Уж точно, приятного мало.

Бум-бум-бум!

— Уйдите прочь! — проговорил Перри. Скорее, прошептал.

Бум-бум-бум!

— Пошел к черту! — крикнул Перри и сразу пожалел об этом. Он обхватил руками голову. Почему у него такая липкая кожа? И почему так отдает пивом?

— Вставай, Доуси. Пора завтракать.

Опять этот гребаный Дью Филлипс. Приперся ни свет ни заря. Перри присел и взглянул на мигающие красные цифры часов на тумбочке.

8:45 утра.

Значит, уже утро. Но все равно слишком рано, чтобы вставать и, тем более, видеть перед собой человека, которого он терпеть не может.

— Подъем, юноша! — кричал Дью. — Все тебя ждут, а моя пища стынет.

Как же все-таки раскалывалась голова!

— Пошел вон, — ответил Перри. — Уйди! Я не шучу.

Что нужно этому Филлипсу? Устроить смотрины на завтраке, чтобы все могли вдоволь поглумиться над ним? Нет уж.

Доуси не знал, что они задумали, но участвовать в этой игре не собирался.

— Давай, парень, поторопись! У тебя тут, кстати, попахивает пивом. Ты что, в нем купаешься, что ли?

Гигант наконец встал и поплелся в ванную. Он поставил под кран пластмассовое ведро из-подо льда и включил холодную воду.

— Подожди, — крикнул он. — Дай мне одеться.

— Вот молодец! — одобрительно проговорил Дью. — Если от тебя воняет так же, как и от остальной части комнаты, то придется принять душ. Только поскорей. Я не могу ждать целый день.

Перри подождал, пока наберется целое ведро, после чего взял его и подошел к входной двери.

— Эй, Дью?

— Да?

— На улице действительно холодно?

— Сейчас самый разгар зимы в Северном Висконсине. Пробирает до костей.

Одним движением Доуси распахнул дверь и выплеснул ведро с водой прямо на грудь Филлипса. Он успел заметить, как Дью вздрогнул от неожиданности, после чего лицо его перекосилось от холода и ярости. Гигант быстро закрыл дверь и запер на ключ.

— Обойдусь без завтрака, — усмехнулся он. — Выдашь «дождевой» талон в качестве компенсации?

Бум-бум-бум!

— Ну-ка, живо открой, паршивый недоносок!

Доуси хотел было снова прилечь, но затем вспомнил, что кровать пропитана пивом. Он стянул одеяло и швырнул на пол.

— Тебе лучше переодеться, — крикнул Перри. — Сам же сказал — «пробирает до костей»!

Бум-бум-бум!

— Сволочь! Я надеру тебе задницу.

Доуси засмеялся, но от смеха голова заболела еще сильнее. Сняв простынь, он бросил ее поверх одеяла. На голом матраце осталось несколько мокрых пятен от пива, но в целом он вполне устраивал Перри. Он ложился спать прямо в одежде, но она была пропитана пивом так же, как и одеяла. Гигант разделся и лег. Вода в душе помогла на время заглушить крики Дью. Перри закрыл глаза и принялся ждать. Если Филлипс не уйдет, то простудится, подхватит пневмонию и сдохнет…

В любом случае он, Перри, одержит победу.

Внезапно к горлу подступила тошнота. Перри едва успел наклонить голову, как его вырвало на пол. За что ему такие напасти? Как будто недостаточно одной головной боли! Кто-кто, а уж Доуси знал, что такое боль. О край матраца он кое-как вытер остатки рвоты.

Стуки в дверь прекратились, и он быстро заснул.

ОБСЛУЖИВАНИЕ НОМЕРОВ

В дверь номера Дью Филлипса постучали.

Он до сих пор дрожал от холода, застегивая сухую рубашку. Следовало бы сначала принять горячий душ и хорошенько согреться. Но у него просто не было времени: слишком много работы.

— Кто там?

— Маргарет. Я принесла тебе еду.

Филлипс так и не поел. Он был зол как черт и даже не заметил, что сильно проголодался. Заправив рубашку, он быстро застегнул джинсы на молнию и открыл дверь.

На пороге стояла Маргарет Монтойя. Выглядела она, как всегда, прекрасно, а в темных глазах отражались искренняя забота и тревога. Этот взгляд хорошо показывал внутреннее состояние женщины: слишком много ужасов пришлось пережить за столь короткий промежуток времени. Но еще более привлекательной ее делал пластиковый контейнер с едой в левой руке и кружка с горячим кофе — в правой.

— Двойные сливки, двойной сахар, — громко доложила она. — Тебе ведь так больше нравится?

— Ты просто ангел, — обрадовался Дью и взял у нее контейнер. — Зайдешь?

Маргарет кивнула и вошла в комнату. Она осмотрелась вокруг. Взгляд задержался на чемодане, аккуратно помещенном в нишу для багажа, и на ботинках, стоящих рядом. На вешалке для одежды висели мокрая рубашка, спортивная куртка и штаны.

— Что с тобой произошло? — прищурившись, спросила она.

— Ничего. Просто я воспользовался твоим советом. — Дью сел на кровать и открыл контейнер. Внутри, помимо еды, лежали пластиковая вилка с ножом, завернутые в бумажную салфетку. Он вытащил вилку и сунул в рот половинку вареного яйца.

Маргарет присела на кровать рядом с тумбочкой, где был разложен богатый арсенал Филлипса — пистолеты 45-го и 38-го калибров, морпеховский нож «Ка-бар», нож с выкидным лезвием, складная полицейская дубинка. Немного поглазев на все это, женщина пересела подальше.

— Значит, ты все-таки поговорил с Перри, — сказала она. — А потом что, сходил и искупался?

— Этот придурок открыл дверь и окатил меня холодной водой, — сказал Дью, с аппетитом пережевывая завтрак.

— Ты шутишь!

Дью покачал головой.

— Прямо из ведра. Такого я, конечно, не ожидал.

— Похоже, Эймос все-таки выиграл свои двадцать долларов.

— Они что, опять поспорили?!

Маргарет кивнула.

— Их не переделаешь. Эти ребята готовы держать пари на что угодно. Эта двадцатка уже с десяток раз перетекала из рук в руки. Подобный спор для них — некая связующая сила, стратегия поведения.