И не зря: в тот момент, когда взревел мотор, оставшийся невредимым парень с револьвером вдруг обернулся. Гарриэтт не знала, случайно дуло оказалось направлено на лошадей, или он действительно хотел выстрелить — рисковать она не собиралась и выстрелила первой, попав ему в правую руку. В тот же миг вторая стрела, с другой стороны дороги, вонзилась ему в плечо.

Машина рванулась с места. На поляне остался лежать парень, убитый первым выстрелом Гарриэтт, и рядом — туша оленя.

Девушки вылезли из кустов, последней — всхлипывающая Элис: мало того, что она напугалась до полусмерти, так еще попала в заросли крапивы. Немного подождав и убедившись, что все тихо, Гарриэтт велела Аните вернуться за брошенным в лесу оленем, сама тоже сходила за кабанами. Охоту решили не продолжать, побыстрее вернуться в поселок.

Перед тем, как уехать, они затащили труп подальше в лес. Гарриэтт обыскала его, взяла револьвер с патронами, выкидной нож и зажигалку. И — вот этот ремень, уж очень понравилась пряжка.

— Здорово! — похвалила Лесли, когда Гарриэтт закончила свой рассказ. — Молодцы, не растерялись! И что — у них у всех на ремнях были такие пряжки?

— Да… то есть не совсем. Летучая мышь была у него и у еще одного, а у остальных… кажется, орел и… — девушка запнулась.

— Сова?

— Да, точно, сова! А откуда вы знаете?

— Да видела как-то похожую пряжку, — улыбнулась Лесли. — Но твоя красивее.

— Ладно, Хэтти,[8]— вмешалась Дженет. — Делу время! Давай-ка сходи выясни, скоро ли будет готов зал. И поторопи их там, чтобы не копались.

Едва за девушкой закрылась дверь, она подалась вперед, напряженно и испытующе глядя на Лесли.

— Ты что-то знаешь про эти пряжки? Только не говори, что нет!

Лесли медленно кивнула. Разрозненные детали складывались в ее голове в картинку — и картинка эта ей очень не нравилась.

— Да. В марте в Оклахоме, к западу от Спрингфилда,[9]я повстречала троих парней на мотоциклах. У них были такие же пряжки.

— На мотоциклах?!

— Да, именно на мотоциклах. Теперь смотри, что получается: я троих встретила в Оклахоме, Гарриэтт — четверых здесь, в Колорадо…

— Это уже граница Нью-Мексико, — уточнила Дженет.

— Вот-вот — и мои с юго-запада шли, и эти опять же на юге. В общем, сдается мне, что все эти парни — одна компания, и я не думаю, чтобы их всего семеро было.

А теперь я тебе другое расскажу. Месяца два назад на Симарроне меня один человек предупредил, что на юге сейчас, как он выразился, «неспокойно». Что там какая-то новая банда появилась, — припомнив слова Калеба, Лесли повторила их в точности: — Большая — то есть они не только путников грабят, но даже на поселки налетают.

— Ты считаешь, что речь идет об одной и той же банде? — медленно, словно все еще сопротивляясь очевидному выводу, переспросила старейшина.

— Да. О большой банде, у которой есть и техника, и горючее… и наверняка база с мастерскими — должны же они где-то мотоциклы свои ремонтировать. Базируются они где-то на юге, оттуда рассылают людей по трое — по четверо.

— Так далеко к нам на север — зачем?

— Не знаю. Может, разведка, может… — Лесли запнулась и помотала головой. — Нет, больше в голову ничего не приходит.

Несколько секунд они обе молчали. Наконец Дженет задумчиво вздохнула, с шипением выпустив воздух между зубами и нижней губой:

— Да, озадачила ты меня. Ну, спасибо, что предупредила, — еще немного помолчала, глядя в стол, и подняла глаза. — Да, а те трое..?

Лесли пожала плечами. Старейшина понимающе кивнула.

Их безмолвное объяснение было прервано в очередной раз распахнувшейся дверью и влетевшей в нее сияющей Гарриэтт:

— У нас уже все готово!

Торговала Лесли в этом поселке по установившейся раз и навсегда традиции: раскладывала все, что у нее было, на столах, сама же садилась сбоку рядом с Дженет. Женщины выбирали понравившиеся вещи, подходили с ними к столу — Лесли договаривалась с Дженет о цене, и старейшина бисерным почерком записывала сделку в блокнот.

В отличие от поселка на Симарроне, здесь Лесли не боялась, что ее попытаются обмануть или стянуть что-то — до сих пор не было случая, чтобы пропала хотя бы иголка.

К слову сказать, для своих личных нужд жительницы поселка брали не так уж много — куда больше их интересовали вещи, нужные для работы: семена, нитки, инструменты и пряности. Неизменным успехом пользовалась краска для шерсти; восторженную толкотню вызвали несколько пакетиков разноцветных пайеток, которые Лесли нашла в том же свадебном салоне в Расселвилле.

Но и без пайеток одежда жительниц поселка разительно отличались от привычных брюк и рубашек — сегодня вечером на них были кожаные и замшевые юбки, нарядные свитера с вышивкой или мастерски вывязанным узором; некоторые из женщин на испанский манер прихватили волосы нарядными гребешками.

Обычно Лесли, в общем-то, было все равно, во что она одета — главное, чтобы теплое и чистое. Но на фоне этих нарядных женщин она в своих выцветших камуфляжных штанах, застиранной майке и потертой куртке с прожженной на рукаве дыркой вдруг почувствовала себя чуть ли не оборванкой.

Подумала, что, может, стоит потратить часть выручки на что-нибудь нарядное — например, на замшевые брюки. Хотя, с другой стороны, перед кем в них потом красоваться — перед собаками и Джедаем?

И волосы она уже давно сама себе ножом подкорачивает… а ведь когда-то Джерико так любил гладить их, перебирать пальцами густые темно-медовые пряди; называл ее «моя принцесса». Будь он сейчас здесь, он наверняка покорил бы всех своим обаянием…

— Привет! — оторвал ее от воспоминаний веселый голос Джейнсис.

Лесли достала из рюкзака и вручила ей увесистый полотняный мешочек, набитый винтами, шайбами, шурупами и гайками.

— Вот. Как ты просила, разных размеров.

— Ну, Джейнси, сегодня тебе, похоже, всю ночь придется стрелы клепать, — усмехнулась Дженет. — Тут, — постучала ногтем по блокноту, — уже набралось два десятка, и это еще не конец!

— Мне стрел нужно дюжины три-четыре, — вмешалась Лесли.

— Четыре дюжины у меня и так найдется, — сообщила Джейнсис.

«А еще я ужасно хочу замшевые брюки и свитер с вышивкой!» — мысленно сказала Лесли; вздохнула и вслух произнесла совсем другое:

— А еще я хочу четыре пары шерстяных носков — две обычных — мне, и две больших, — кивнула на дверь, — Джедаю.