- С тобой разговаривать - одно удовольствие! - засмеялся сыщик. - За словами в карман ты не лезешь. А чем Ершову мамаша Руднева не угодила? Уж она-то никак не могла быть свидетелем его магических ритуалов. И денег за ее смерть никто платить не стал бы.

- Откуда ты знаешь? Разве ты проверял, существует связь между Ершовым и Рудневой?

- Не смеши меня, - взмолился Смирнов.

Ева обиделась.

- Вот ты хохочешь, а сам понятия не имеешь, как отрабатывать деньги клиента, - сказала она. - Кроме Ершова, у тебя нет ни одного подозреваемого. Сходи в редакцию газеты, где он работает. Наведи справки в детдоме.

- Не творил ли мальчик Гриша чудес? - подхватил ее мысль Славка. - Не было ли у него на теле «числа зверя»? Или родинки в виде пентаграммы?

- Вижу, что твои мысли потекли в правильную сторону, - не осталась в долгу Ева. - Так и действуй.

Смех смехом, а подозреваемых у Всеслава таки не было. Поэтому он отвез Еву на урок испанского, а сам отправился в паспортный стол, изучать факты биографии Григория Ершова. Ничего сверхъестественного сыщик не нашел. Григорий родился в Москве, паспорт получал на фамилию приемных родителей - то есть в документе указывался как Григорий Александрович Ершов. Примерно этого Смирнов и ожидал. А что он ищет? Адрес детского дома, откуда мальчика взяли на воспитание? Зачем? Подобные сведения положено сохранять в тайне, в интересах ребенка и усыновителей.

«Даже если я найду тот детский дом, расследование не продвинется, - подумал Смирнов. - Какой смысл без толку терять время?»

Он решил поехать в редакцию газеты, где работал Ершов. Предварительно позвонив, выяснил, что журналист уехал в командировку и до вечера вряд ли появится. Этого сыщику и надо было.

В редакции Смирнов представился корреспондентом, который пишет криминальные репортажи. Он «интересовался» заметкой Ершова о смерти матери.

- Собираюсь обобщить похожие случаи, - говорил он секретарше, которая отвечала, не отрываясь от клавиатуры компьютера. - С кем мне удобнее побеседовать?

- Главного редактора нет, - пробормотала секретарша. - Ершов дружит с Потехиной, она, наверное, в курсе. Вон ее стол.

Всеслав подошел к длиннолицей, бесцветной особе в очках, с короткой стрижкой торчком. Она внешне напоминала Григория, что их, скорее всего, и объединило. Стол, за которым работала Потехина, отделяли от остального помещения перегородки из пластика.

- Ольга, - коротко представилась она, по-мужски протягивая сыщику руку.

Он легонько пожал ее сухую ладонь. Потехина вопросительно смотрела на него из-за дымчатых стекол в тонкой стальной оправе.

- Я хочу поговорить с вами о Ершове, если можно, конфиденциально.

Она без колебаний кивнула.

- Разумеется.

По-видимому, Ольга изображала из себя деловую женщину - собранную, предельно лаконичную, спартанской закалки. Похоже, она уделяла много внимания спорту, так как ее плечи и руки имели ярко выраженную мускулатуру.

Смирнов начал издалека, с особенностей характера журналиста и влияния некоторых индивидуальных черт личности на творческий процесс. Постепенно он вовлек Потехину в диалог.

- Вы ходите в спортзал? - спросил он, с притворным восхищением любуясь ее телом.

- Я сторонница здорового образа жизни, - оживилась она. - Вот и Гришу пытаюсь приобщить. Иногда мы ходим обедать в индийское кафе, там подают вегетарианские блюда. Он курит, а это очень вредно, и выпивает. Алкоголь ему противопоказан!

- Почему?

- Пьяный, он совершенно перестает контролировать себя - жалуется на судьбу, выворачивает душу наизнанку, может даже расплакаться. Потом засыпает. А когда протрезвеет, ничего не помнит. У Гриши было печальное детство, - вздохнула Потехина. - Он до пяти лет рос в детдоме, а потом его усыновили. Своих настоящих родителей не знает. Уже став взрослым, он хотел выяснить, кто они, почему бросили его. Оказалось, что его просто оставили у двери Дома малютки. Представляете? Гриша принял это очень близко к сердцу, напился, болтал разные глупости.

- А как Ершов относится к людям? - спросил сыщик.

Ольга пожала широкими плечами.

- Нормально. Он себя считает невезучим - едва родился, от него отказались; едва усыновили, приемный отец умер. А с матерью… ну, с Маврой Ильиничной, ему было нелегко. Она ударилась в религию, заставляла Гришу молиться, чуть ли не поклоны бить, стращала грехами и Божьим Судом.

- Ершов много нагрешил?

- Нет, конечно, - улыбнулась Потехина. - Какой из него грешник? Трудяга, бескорыстный до смешного. С женщинами робеет… Чего у Гриши много, так это самолюбия. Гордый он! А гордыня, как известно, тяжкий грех. Другой бы давно пошел, потребовал бы увеличить себе зарплату, а Гриша молчит. Его в командировки чаще других посылают - он тоже молчит. Когда его приемная мать умерла, он ходил сам не свой, но от помощи наотрез отказался. Похоронил Мавру Ильиничну сам, на свои средства.

- Переживал?

- Ужасно, - подтвердила Ольга. - Получается, последний близкий человек ушел. Опять Гриша один на белом свете остался. Он и статью написал о смерти матери от одиночества, от отчаяния. Знаете, когда родни много, этого как-то не замечаешь - бабушки, дедушки, родители, тетки, дядьки, братья, сестры, будто так и надо, так всегда было и будет. Для Гриши снова потерять семью - тяжелейший удар. Он после похорон стал как в воду опущенный. Решил родственников искать.

- Каких родственников? - насторожился Смирнов. - Вы же говорите, его настоящие родители неизвестны.

- Да… Поэтому он искал родственников по линии приемных родителей. Со стороны отца все умерли, а Мавра Ильинична - не москвичка. Я имею в виду, она не в Москве родилась, а где-то в области. Захотелось ему съездить на родину матери - может, там кто отыщется?

- Ну и как, съездил?

Потехина кивнула.

- Ага. Вернулся чернее тучи. Я к нему пристала: что случилось? Он признался, что его последняя надежда не оправдалась и что никого близких у него теперь нет. Мавра Ильинична тоже была одна, как перст.

- Откуда его мать родом, случайно не помните? - спросил Всеслав.

- Зачем вам? - удивилась Потехина.

- Мало ли… вдруг ее смерть связана с прошлым?

Ольга помолчала, глядя на дотошного собеседника.

- Странный у вас интерес, - промолвила она. - К сожалению, я не могу помнить место рождения Мавры Ильиничны, потому что Гриша мне его не называл. Но люди далеко не всегда продолжают жить там же, где родятся. Вот я, например, появилась на свет в Карелии, где служил мой отец. А теперь живу в Москве. Вы серьезно полагаете, что это имеет значение? И потом, неужели через столько лет кто-то приехал сводить счеты с пожилой женщиной?

- Всякое бывает.