Теща решила разрядить обстановку.

- Каринушка, ты нас ничем не порадуешь? - с любезной улыбкой спросила она. - Скоро нам к свадьбе готовиться? Я хочу правнуков дождаться.

Серебров позеленел от выражения, появившегося на лице Карины. Оно являло собой смесь недоумения и сарказма.

- Замуж? - с дрожью в голосе повторила она. - Зачем же, позвольте поинтересоваться?

Полина Андреевна растерялась. Карина обладала непревзойденным умением поставить человека в тупик какой-нибудь невинной с виду репликой.

- Ну… разве ты еще никого не полюбила?

Карина расхохоталась злым смехом, при этом ее глаза наполнились слезами.

- А причем тут замужество?

- Мама, - вмешалась Зоя. - Оставь Карину в покое. У Игната день рождения, а вы затеяли нелепое препирательство.

Она намеревалась погасить конфликт, но получилось наоборот.

- Ты, как всегда, права! - вспыхнула Карина. - Наш разговор нелеп. Мне не стоило приходить сюда. Ничего более нелепого, чем мое поведение, невозможно придумать!

- Карина! Зоя! - Серебров переводил умоляющий взгляд с жены на дочь. - Остановитесь. Это невыносимо.

- Садитесь за стол… - пролепетала Полина Андреевна, беря Карину под руку и увлекая ее к кушаньям. - Выпьем коньячку, шампанского. Будем праздновать!

Карина скривилась.

- Вечный праздник, - прошептала она, подавляя желание убежать куда глаза глядят. - Разве не так?

Застолье получилось напряженным. Зоя пыталась скрыть плохое самочувствие, накатывающую дурноту. Серебров сидел как на иголках. Присутствие Карины, его родной дочери, действовало на него угнетающе - он не знал, куда себя деть, испытывая сильнейшее волнение. Он давно искал и не мог найти объяснения этому ощущению, охватывающему его при ней каждый раз. Отношения Сереброва с дочерью складывались трудно. Между ними словно висела грозовая туча, полная молний, готовая разразиться громом и ливнем. Но спасительного извержения стихии, которое в природе, иссякнув, сменяется умиротворением и покоем, не происходило.

Вспышки и раскаты грозовых ударов, доносившиеся в гостиную из открытой на балкон двери, отражали невыраженное состояние семьи Серебровых.

«Как она все-таки потрясающе прекрасна! - думала Полина Андреевна, незаметно наблюдая за Кариной. - Почему Бог при ее внешности не дал ей ума? Что за злой гений в нее вселился? Она делает окружающих несчастными и сама страдает».

Зоя, жена Сереброва, боролась с головной болью, ее мутило.

- Со мной недавно произошел странный случай, - заговорила она, чтобы отвлечься от недомогания. - У меня был ужасный бронхит, кашель… и я ездила к врачихе, моей приятельнице. Она тщательно прослушала легкие, выписала мне рецепт… но дело не в этом. На обратном пути я решила немного пройтись, подышать свежим воздухом. Иду… и вдруг вижу впереди, в сумерках, неясную фигуру…

- Разве нынче можно вечерами одной ходить? Вон какие страсти в новостях показывают: то избили кого-нибудь, то ограбили! - всплеснула руками Полина Андреевна. - Надо было такси вызвать.

- Почему ты мне не позвонила? - удивился Серебров. - Я бы машину прислал за тобой.

- Не знаю, - вздохнула Зоя. - Хотелось прогуляться… Так вот, появляется передо мной фигура в чем-то длинном - я не рассмотрела - и протягивает мне кольцо. Я, будто во сне, беру его и кладу в карман. Сама не понимаю, как это получилось. Мне нездоровилось, то в жар бросало, то в холод… наверное, я плохо соображала, иначе не взяла бы ничего у первого встречного. Кое-как добралась домой, про кольцо, пока шла, забыла.

- Кто это был, мужчина или женщина?

Зоя отрицательно покачала головой.

- Трудно сказать… Фигура не издала ни звука, просто протянула мне кольцо на ладони - бери, мол. Я и взяла. Рука была в перчатке, лицо закрыто… то ли шляпа на лоб надвинута, то ли платок… Темнело уже. Какое-то бредовое видение! Если бы не звонок, я, возможно, так и не вспомнила бы об этом кольце.

- Какой звонок? - подозрительно глядя на жену, спросил Серебров.

- По телефону, на следующее утро. Звонит кто-то и говорит: «Колечко-то не золотое и не простое. Кто его взял, со смертью обручился». И все… гудки. Я спохватилась, про кольцо вспомнила, засунула руку в карман куртки… а там и правда… оно. Хотите, покажу?

В полном молчании Зоя вышла и через пару минут вернулась, выложила на стол перед присутствующими обыкновенное обручальное кольцо из дешевого металла, покрытого фальшивой позолотой.

Не решаясь притронуться к кольцу, Полина Андреевна протянула к нему руку и тут же отдернула. Перспектива обручиться со смертью ее не привлекала.

- Голос звонившего тебе знаком? - спросил Серебров.

Супруга пожала плечами.

- Он механический какой-то был, не разберешь.

- А что ж ты до сих пор молчала?

- Так… глупый же случай! - виновато улыбнулась Зоя. - Ты меня ругать стал бы. Сразу не призналась, а потом вовсе из головы вылетело. Сегодня Карина своим подарком напомнила…

Громкий звук заставил всех резко вздрогнуть. Это Карина уронила на пол вилку…

- О, Гула, оживляющая мертвых! Прикосновением своей руки ты возвращаешь им жизнь! О, госпожа, насылающая вечный сон… повелительница ночных видений! У тебя два лица, взирающие на свет и тьму. Твоя суть - двойственность, подобная сути Вселенной. Ты явилась из тьмы и возвращаешься во тьму, обратную сторону света. За тобой несется твоя черная собака, твой образ, запечатленный богами… Раскрой же для нас свои объятия, непостижимые и упоительные, как ветер из страны Дильмун…

Женщина, облаченная в алые одежды и золотые ожерелья, раскачиваясь, возносила молитвы. Мимо нее по лестнице, устланной ковром и усыпанной цветами, спускалась в огромную яму пышная процессия: красавицы в разноцветных сверкающих нарядах, в драгоценных головных уборах из сердолика и лазурита, золота и серебра; мужественные знатные воины в парадном убранстве со всеми знаками отличия; слуги, готовые прислуживать своим хозяевам; музыканты с лирами и арфами…

Все они несли с собой вырезанные из камня чаши для завершения обряда.

Арфисты коснулись гибкими пальцами струн, нежную мелодию подхватили лиры… Красавицы и воины встали в круг, центром которого служила огромная медная чаша в виде головы гигантской собаки с раскрытой пастью. Юная жрица помогала участникам церемонии наполнять из ритуального сосуда свои чаши…

- О, Гула, несущаяся на черной колеснице между звездами, повелительница призрачных упований простых смертных, услышь нас!

Этот сон приходил редко, но - ни разу не заканчивался. Его пестрота и великолепие, блеск золота, чарующие песнопения долго не отпускали. И тогда окружающий мир тускнел, из огромного и необъятного превращался в маленький, сворачивался, как зеленый лепесток, обдаваемый жаром суховея. Из этого сна приходило дыхание смерти…