– Ненормальной? – услужливо подсказала Мара.

– Около того. Поэтому надо было немедленно уничтожить все, что могло подтвердить наши слова. А именно – Густава и компьютер. Видимо, они недостаточно хорошо проработали план, если Кошкина свалилась на пансион. И не успели вовремя убрать все следы.

– Постой-постой, – Мара подняла руку. – Ты же говоришь, что Густав сам мог быть в Союзе. Что же получается? Они убили своего? Их всего четверо! Если они начнут мочить друг друга направо-налево, Союз быстро закончится.

– Такие грубые ошибки должны караться жестко, – тоном великого инквизитора произнесла Брин, и Мара с опаской заглянула в ледяные глаза подруги. – Иначе они бы не продержались столько лет в строжайшей тайне. И потом, они ведь воспитывают преемников. Возможно, в Линдхольме есть ученик и наследник Густава. Он выполнил свой долг и убил учителя. Или наоборот: метил на место в Союзе… Мне надо начертить цепочки вероятностей, и тогда я смогу просчитать более точно…

– Если убийца на острове уже давно, то почему он не решил действовать сразу? – Мара толкнула дверь в главное здание и понизила голос. – В то, что кто-то пожалел нас, верится слабо.

– Ну почему… Может, это один из профессоров. Который к нам очень привык. Рука не поднялась… Хотя версия слабая, ты права. И к чему ты клонишь?

Мара с облегчением удостоверилась, что столовая еще открыта, и, пообещав синьоре Коломбо помочь с уборкой, с наслаждением набрала полный поднос и увела друзей в дальний угол. Народу почти никого не осталось, столы печально глядели крошками и лужицами, зато для разговора место получилось идеальное.

– В общем так, – воодушевленно прошепелявила Мара, набив рот лазаньей и на долю секунды закатив глаза. – Так о чем мы?.. Ах, да. Я думаю так: если убийца был на острове все время, то он бы уже давно сработал. Значит, он только прибыл.

– Ты хочешь сказать… – Брин задумчиво потерла подбородок. – Что это кто-то из новичков? И не из обычных первокурсников, а из последней партии? В этом есть своя логика. Если верить тому, что в Союзе Четырех люди из разных концов света, это не обязательно цивилизация. Какой-то шаман, жрец или вождь… И он прислал своего преемника или просто наемника… – взгляд прищуренных голубых глаз переместился на Мару. – А твой подопечный, эфиоп… Он ведь все время говорит про смерть.

– Мб… – Мара поперхнулась и закашлялась, пока Джо не хлопнул ее по спине, избавив заодно от сколиоза. – Мбари?! Шутишь, что ли? По-твоему он устроил диверсию на лодке? Он из Эфиопии! Там вообще нет яхт!

– У него мог быть сообщник, – равнодушно предположила Брин. – К тому же, это все может быть игрой. Прятаться лучше всего на самом видном месте. Никто не заподозрит дурачка, если…

– Эй! Он не дурачок! И я ему верю!

– Ну, «верю – не верю» – это другая игра. Хотя ты права, я должна просчитать каждого. Скорее всего, Мбари и правда ни при чем. В тот вечер, когда пропала камера, он был в центре внимания. Но это мог быть и отвлекающий маневр, чтобы его сообщник…

– Тебе стоит хоть раз пообщаться с ним лично, – Мара старательно промокнула оставшийся соус куском хлеба, отчего Брин брезгливо поморщилась, будто при ней препарировали лягушку. – Он совершенно нормальный парень.

– Ты не разбираешься в людях, – исландка встала из-за стола. – Я попробую составить таблицу на каждого. Возможность, навыки, алиби…

– Нет, погоди. Нам велели выяснить, кто вчера вечером был на тренировочном поле. Или ночью покидал свой корпус. Хочешь сказать, это придется делать нам с… – Мара с сомнением посмотрела на индейца, который гипнотизировал взглядом муху на подоконнике, и вздохнула. – … мне одной?

– Тут бы хорошо помог Нанду, – Брин по привычке закусила губу. – Он так много болтает, что у любого отключается инстинкт самосохранения. Люди готовы выложить все, только бы он замолчал. Но пока он дуется, толку от него… Да, надо решить этот вопрос… А пока поговори с кем-нибудь, мне надо поработать… – реплики Бриндис уже были направлены в воздух: гениальные шестеренки завращались с бешеной скоростью, унося мысли исландки далеко от окружающих.

И торопливой, чуть неровной походкой, она бросилась из столовой, чтобы, вероятно, переводить бумагу на нелепые чертежи и таблички в своей спальне. Джо машинально встал следом, и Мара хотела было напомнить ему про библиотеку, но передумала. Иногда и правда стоит побыть одной. Собрав пустую посуду на поднос, Мара двинулась на выход.

– Ты, кажется, собиралась помочь с уборкой? – с упреком крикнула из кухни синьора Коломбо.

Точно! И ведь пообещала! А ссориться с поварихой – себе во вред… Мара с тоской окинула взглядом огромное помещение, грязные столики, забытые тарелки… Ладно, что уж там. Лазанья того стоила.

– Конечно-конечно, – громко отозвалась Мара. – Я как раз хотела закрыть двери.

– Закрыть… Уж конечно… Вам всем только подавай, а как дело доходит до благодарности… Сколько раз за сегодня я слышала «спасибо»?! Ни одного! – пухлые руки, вымесившие за долгие годы не одну тонну теста, горестно взметнулись в воздух. – Все вы такие… Что дети, что преподаватели? С кого вот брать пример молодежи? Один только синьор Даниф вежливый. Для остальных я всего лишь мебель…

– Даниф? – удивленно переспросила Мара, забыв про дверь. – Хуссейн Даниф?

– Такой галантный мужчина, пресвятая Дева! – матрона будто бы даже смутилась, невзирая на возраст. – Он говорил, что не ел в жизни ничего вкуснее. Что готов целовать каждый пальчик, который прикасался к этому нектару богов…

Мара заглянула в пустые железные контейнеры, на которые налипли кусочки жареного лука, фарш и прочие остатки «нектара богов», и издала звук, похожий на «иэкх». Нет, стряпню итальянки она обожала, но целовать каждый пальчик?.. Этот Даниф точно маньяк.

– Когда он успел распробовать? – скептически спросила Мара, вооружившись большой пластиковой корзиной для грязной посуды. – Мы ведь вчера приехали поздно. Мне ужин так и не достался.

– А я думала, ты наелась в Стокгольме всякого… фастфуда, – последнее слово синьора Коломбо произнесла, как самое страшное ругательство, способное призвать демонов.

– Я?! Да меня не пустили! И я после вашей еды даже смотреть не могу на эту гадость вроде хот-догов!

В конце концов, если Данифу можно, то почему есть нельзя?

На округлых щеках Коломбо вспыхнул румянец, и она застенчиво отвела глаза.

– Заглянула бы по старой дружбе. Неужели я бы тебя не угостила свежим печеньем? Посмотри, какая худая! – итальянка с упреком покачала головой. – Как мальчишка! Ну, куда это годится?.. Я всегда говорила: у девушки должен быть здоровый аппетит, если она хочет родить здоровых детей!

– Ну, с этим я готова еще немножко потерпеть, – уклончиво ответила Мара, поставив полную корзину посуды около мойки. Захватила спрей, тряпки и отправилась вытирать столы. – Так что, говорите, Даниф вчера ужинал отдельно?