– Ты так и собираешься здесь стоять? – наконец-то опомнился Хит. – Думаешь, они вызовут полицию?

Вейд покачал головой:

– Вряд ли, мне кажется, что это Тори.

– Черт, а я думал, она вернется только через несколько дней. И что ты ей скажешь?

Хороший вопрос, и нужно побыстрее придумать на него ответ.

– Без понятия. А ты уезжай, хорошо? Нам с ней нужно поговорить наедине.

– Одного я тебя не брошу. К тому же ты говорил, у нее есть дробовик.

Остается надеяться, что дробовик сейчас мирно лежит в трейлере.

– Есть, но тебе все равно лучше уйти.

И когда Хит наконец-то уехал, рядом с Вейдом остановилась машина. Яркий свет фар слепил глаза, но Вейд отчетливо услышал, как открывается дверца, хрустит под ботинками гравий, и увидел женский силуэт. Очень знакомый силуэт.

Тори шагнула к нему, и он попытался хоть что-нибудь сказать, хоть как-то все объяснить, но тут она бросилась к нему, замахиваясь рукой. Вейд не стал уклоняться от пощечины. В конце концов, он ее заслужил, да и руки у него были заняты. Не замахиваться же на нее лопатой.

Но Тори вдруг резко замерла и опустила руку:

– Ублюдок! Все это время, все эти ночи ты просто меня использовал и отвлекал внимание, чтобы добиться того, что тебе нужно.

– Все совсем не так. – Вейд бросил лопату на землю и потянулся к Тори, но она отшатнулась.

– Хоть сейчас не ври! Я уже достаточно тебя наслушалась. Ну как я могла тебе поверить! – Тори схватилась за голову.

– Извини, я…

– А последний ужин вообще был бесподобен. Сделать вид, что сдаешься. А я купилась и весь вечер смотрела на тебя влюбленными глазами как последняя дура!

– Но я не врал, я действительно больше не хочу этой земли. Я понял, что она для тебя значит, и возненавидел бы себя, если бы все-таки сумел ее заполучить.

– И вместо этого ты решил дождаться, пока я уеду, и, сэкономив полмиллиона долларов, тайком выкопать то, что тебе нужно?

– Ты не понимаешь.

– Нет, не понимаю. За всей твоей ложью при всем желании нельзя ничего понять. Так что тебе на самом деле нужно? Только не говори опять, что все дело в земле и семейном наследии. Что здесь такого ценного, что ради этого ты все разрушил… – На последних словах голос Тори задрожал, и у Вейда сжалось сердце.

Он совсем не хотел причинять ей боль и с радостью рассказал бы всю правду. Но в том-то и дело, что он не мог этого сделать. Эта тайна принадлежит не только ему. Один раз он уже подвел свою семью. Второго раза не будет.

– Поверь, я действительно хотел бы все тебе рассказать, но не могу.

Тори горько усмехнулась и скрестила руки на груди:

– Кто бы сомневался. И как я только тебе поверила? Да еще и… – Она покачала головой. – Ладно, я просто купилась на трогательную сказочку про семью, но второй раз ты так меня не проведешь.

– Тори, пожалуйста.

Вейд снова потянулся к ней, но она опять отстранилась.

– Не смей ко мне прикасаться. – С этими словами она вернулась к машине, выключила мотор и пошла к трейлеру. Резко остановилась и добавила: – А знаешь, когда я была в Филадельфии, я даже подумала, что эта земля не так уж и важна. Дом можно построить где угодно, главное, чтобы он стал настоящим домом. Ты так хотел сохранить наследие своей семьи, что я даже решила уступить. Как только церемония закончилась, я села в машину и примчалась сюда, чтобы сказать, что согласна продать участок. А заодно и еще кое-что. Жаль только, что все это уже не имеет никакого значения.

Она настолько ему поверила, что готова была уступить. А он сам все испортил.

– Можно один вопрос? Вдруг для разнообразия ты даже сможешь на него ответить.

Даже в темноте Вейд сумел разглядеть, как блестят от слез ее прекрасные глаза.

– Если смогу, то обязательно отвечу.

– Все это было лишь ради земли? Свидания, Новый год в Нью-Йорке, клубника с шоколадом… Все начиналось как игра, но очень быстро правила изменились. Во всяком случае, для меня. И я надеялась, и для тебя тоже. Так ты просто пытался очаровать меня, чтобы добраться до земли, или все это действительно для тебя хоть что-то значило?

Еще как значило. Вейду хотелось во все горло прокричать ответ, а потом подхватить ее на руки и зацеловать до потери чувств. Но видя ее нахмуренные брови и застывшие в глазах слезы, он так и не смог решить, спасет ли правда хоть что-то или, наоборот, все окончательно испортит. Станет ли ей легче, когда она услышит, что у них действительно что-то было, а он все испортил, или лучше притвориться, что все это было лишь игрой?

– Тори, я…

– Подожди, не отвечай. Я передумала и не хочу ничего знать. Прощай, Вейд.

И перед тем как за ней закрылась дверь, он все же успел увидеть, как по ее щеке скатывается одинокая слезинка.

– Паршиво выглядишь!

Оторвавшись от созерцания своего рабочего стола, Вейд встретился взглядом с Хитом. Последние несколько дней он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения, так что рано или поздно к нему обязательно наведался бы кто-нибудь из родственников. А Хит жил и работал на Манхэттене, так что неудивительно, что эта почетная обязанность досталась именно ему.

– Восемь дней, тринадцать часов и сорок две минуты. Похоже, Линда из бухгалтерии угадала точнее всех.

– Очень смешно. Что с тобой случилось?

– Ничего. – Вейд пожал плечами. – Просто я очень занят. После праздников всегда наваливается куча работы.

– Ну конечно. Ответь, что с тобой?

– Со мной все в порядке.

Налив себе содовой, Хит непринужденно развалился в кресле для посетителей, закинув ноги на стол.

– Похоже, Броди угадал.

– Что угадал? – нахмурился Вейд. – Я с ним даже не разговаривал в последнее время.

– Не важно. Главное, что он угадал. Ты влюбился.

А Броди-то что известно о любви?

– Это бред.

– Между прочим, она тоже тебя любит.

– И с каких это пор все мои родственники стали психоаналитиками?

– Мама как-то встретила Тори в магазине, и, по ее словам, она выглядит ужасно. Молли не понимает, что у вас случилось, и очень из-за этого переживает.

– Я не собираюсь ни с кем встречаться только для того, чтобы порадовать мамочку. И вообще, ей давно пора переключиться на тебя.

– А зачем ей понапрасну тратить время? Я уже женат.

– Ну конечно, только если ты и маме это скажешь, она сразу же потребует от тебя внуков.

– Это к делу не относится. Сейчас речь о том, что вы с Тори понапрасну себя изводите.