Девочка подползла к избушке и замерла, прислушиваясь и наблюдая. Но она не заметила ни одного движения, не услышала ни единого звука, кроме шороха падающей пыльцы. Тогда она заглянула в избушку.

Внутри никого не было, только валялись клубки проводов. Серафина обнаружила кусачки, перчатки, еще какие-то инструменты, но так и не поняла, зачем это нужно. Зато она увидела на грязном полу горку звериных шкурок. Мех был черный, коричневый, серый, белый. Серафина стиснула зубы и откинула голову – в нос ударил отвратительный запах мертвой кожи. Ей казалось, что по ее шее и плечам забегали пауки.

Она поспешно выбралась из избушки и огляделась по сторонам, чуя опасность. Отвратительное место. Девочка повернулась, чтобы поскорее уйти. Но тут раздался звук, который заставил ее остановиться.

Стон.

Серафина обернулась. Позади избушки стояли еще клетки. Снова послышался стон – долгий, жалобный, протяжный.

Серафина настороженно огляделась вокруг. Она чувствовала, как напряглись ее мускулы, пульс застучал в висках. Инстинкт требовал, чтобы она уходила, не задерживаясь ни на минуту, но сердце не позволяло покинуть неизвестное существо, попавшее в беду.

Девочка крадучись пошла вперед. До сих пор она видела только пустые клетки, но за избушкой, к ее ужасу, оказалось несколько клеток с обитателями.

За решеткой мелькнул коричневатый мех, но кому он принадлежал, понять было невозможно. Серафина подобралась поближе. Она увидела меховой ком длиной в несколько футов. Он дрожал. И опять раздался стон. Девочку затрясло так же сильно, как бедное существо за решеткой. Она ничего не могла с собой поделать, хотя очень старалась оставаться спокойной. Серафина оглянулась назад, потом внимательно осмотрела участок леса перед собой, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Все здесь излучало опасность. Сосны росли так близко друг к другу, а пространство под нижними ветвями было настолько темным, что она видела не дальше собственного носа.

Серафина на четвереньках подползла к дверце клетки и всмотрелась во тьму между железными прутьями. И только тогда наконец разглядела.

Она смотрела в глаза молодой самке рыжей рыси – одному из самых прекрасных животных, каких только знала. У рыси были большие выразительные глаза, длинные усы, белые пятнышки под носом и роскошные бакенбарды, которые топорщились в стороны и вверх аж до самых черных кисточек на кончиках ушей. Округлые пятна на коричневато-серой шубке плавно переходили в черные полоски на лапах.

И все же пятнистая пленница выглядела ужасно. Шерсть на морде и «манишке» была мокрая и слипшаяся – видимо, пытаясь вырваться, животное безостановочно дергало и грызло железные прутья.

При виде Серафины рысь замерла и уставилась на нее большими круглыми глазами. Кажется, она понимала, что девочка ей не враг.

В других клетках тоже были животные – сурок, дикобраз, даже парочка речных выдр. Особенно несчастным выглядел краснохвостый сарыч со стертыми, окровавленными когтями, с помятыми и поломанными о металлическую сетку крыльями.

Серафина испуганно заозиралась – вдруг сейчас появится хозяин? Эти кошмарные клетки принадлежали не ей, и значит, она не имеет права поступить так, как хочется. Но разве надо просить разрешения на то, что правильно?

Она оглянулась назад, затем снова осмотрела деревья перед собой. Сердце так отчаянно билось в груди, что она едва дышала. Надо было бежать отсюда, но как она могла?

Серафина вплотную придвинулась к клетке рыси, подняла задвижку и открыла дверцу.

– Выходи, – прошептала она.

Рысь медленно выползла, со страхом косясь по сторонам. Серафина легонько дотронулась ладонью до ее меха. Рысь посмотрела на нее огромными глазами и ринулась в лес. Она пересекла участок, где росли сосны, и оказалась в обычном лесу среди кустарника. Здесь рысь остановилась и оглянулась на Серафину, словно хотела сказать «спасибо». После этого она окончательно растворилась в зарослях.

– Вперед. Смелее, – шепнула ей вслед Серафина, вспомнив, что кричал дикий мальчишка, когда спасал ее от волкодавов. Неизвестно почему, но эти слова запали ей в сердце.

После этого она быстро освободила сурка, дикобраза и выдр. Вид у них был достаточно здоровый, чтобы убраться отсюда как можно дальше. Серафина не сомневалась, что выдры легко найдут дорогу к ближайшей реке. А вот сарыч был совсем плох. Скорее всего, он смог бы взлететь, но ночью ему угрожал естественный враг – виргинский филин.

Серафина осторожно просунула обе руки в клетку, взяла птицу и вытащила ее наружу. Сарыч вскинул крылья и попытался улететь – ему не нравилось, что его кто-то держит. Девочка ожидала, что он станет шипеть и клеваться, но сарыч лишь вперил в нее хищный взгляд и с такой силой надавил когтями на руку, как будто хотел ее сломать. С одной стороны, он понимал, что ему пытаются помочь, но, с другой, не собирался пускать это дело на самотек.

Наконец-то Серафина оставила позади ужасные клетки и покинула сосновый бор, крепко сжимая в руках израненного сарыча. Она замедлила шаги только после того, как окончательно вошла в смешанный лес. Ей очень хотелось отнести сарыча в Билтмор и отдать Брэдену на излечение, но она не могла быстро идти с птицей на руках. Да и сарыч, судя по всему, был не в восторге от того, что его несет какая-то девчонка. Поэтому Серафина пристроила его в густом подлеске, где можно было спокойно пересидеть до наступления утра, когда филины ложились спать.

– Отдохнешь, наберешься сил и лети, друг, – прошептала ему Серафина.

Оставив сарыча, девочка прибавила ходу, ей хотелось уйти как можно дальше от клеток. Конечно, лес был местом диким и опасным, и здесь каждый день кто-то боролся за жизнь и со смертью. Но что за человек мог ловить и запирать животных в клетки? И почему он бросил их там, в темном бору, умирать от голода и страха?

Между деревьями пополз туман, заслоняя ей дорогу, но она продолжала спускаться вниз по склону, чувствуя, как все внутри сжимается от тревоги, и догадываясь, что избежала неведомой, но страшной опасности.

Неожиданно Серафина краем глаза заметила какую-то фигуру, движущуюся сквозь туман. Сначала она решила, что это тот самый человек, который гулял в лесу с мистером Вандербильтом. Серафина обрадовалась. Неужели она уже так близко к Билтмору? Но ее тут же охватили сомнения. Она поспешно спряталась в высокой поросли и принялась издалека наблюдать за человеком. На нем было длинное, темное, потрепанное пальто и широкополая шляпа. Это был бородач с волкодавами! Серафина в ужасе распласталась на земле.

Ей хотелось стать невидимой и неслышной, но дыхание так и рвалось из груди. У человека была густая, темная с проседью борода – не растрепанная белоснежная бороденка, как у жителей гор, а, скорее, плотный и чуть волнистый мех какого-то зверя. Лицо мужчины было испещрено морщинами и обветрено, как будто он провел в лесу пятьдесят лет.

Серафина внимательно огляделась – нет ли волкодавов, – но никого не заметила. Ни трости, ни посоха в руках у мужчины тоже не было. Но девочка точно знала, что это он.