Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поднять брови и увидеть жест, призывающий перевернуть. Положиться на чутьё Эмиля и увидеть, как из папки выпадает короткоствольный револьвер. Кинетический. Повезёт, или нет, думал кандидат, вскидывая его. Есть там патроны? Если есть, то пять или шесть? Пять или шесть? Это же не чёртов Магнум, нужно попасть точно в голову. Повёзёт или нет?
Мягко нажать на спуск. Удивиться грохоту. Увидеть поворачивающегося Амальфи. Понять, что первый выстрел попал в броню. Нажать ещё раз. Второй, третий. Четвёртый — в бегущего и орущего старика, разбрызгивающего кровь. Пятый придержать напоследок. Откинуться на спину, дождаться замаха посохом и выстрелить.
Не дождаться, когда из простреленной шеи польётся кровь, спустить крючок ещё раз.
Выстрелить.
Увидеть, как пуля выбивает из челюсти осколки, а липкие куски серого вещества портят потолок. Перекатиться в сторону. Услышать грохот падающего тела. Пробормотать:
— Всё-таки шесть, — и снова отключиться.
Сквозь забытье Эрнест услышал причитание чёртова Шостака. И ненависть к погубившему столько жизней, но оставшемуся в живых «меценату» поборола слабость. Прежде чем вспомнить, что барабан пуст, и даже заканчивать опорожнять желудок, кандидат уже успел вскинуть руку с пистолетом куда-то вверх. За которую и потянул урдалеб-боец, поднимая А.Н. на ноги.
— Чёрт возьми. Я не знаю, где готовят таких безумцев, как ты, но я наберу свою охрану теперь точно из них, — бормотал Шостак в перерыве между лаканием джина прямо из горла уцелевшей бутылки.
«Хозяева» осматривали зал приемов. С ледяным (или кажущимся таковым) спокойствием. Отдавали друг другу какие-то короткие приказы на своём языке. Наконец, один из нелюдей подошёл к Эрнесту. Совсем по-человечески хмыкнул и указал когтистой конечностью направление урдалебу. Тот, кряхтя, понёс кандидата подальше от разглагольствующего Шостака. Не замечавщего, как замершие ксеносы в тёмно-синих рясах постепенно расходятся в стороны. Подальше от опального, хоть и выжившего «мецената».
— Ты как? — прохрипел Эрнест Эмилю, утирая блевотину с подбородка.
— Jag är sa satans trött pa detta... как минимум три ребра сломаны, — простонал Хоканссон. — Вру. Минимум четыре. Я уже думаю, что надо было дать Амальфи добить этого чёрта.
«— Действительно, может тяжелый посох с кристаллом плазмы не считается за плазменное оружие,» — попытался прохрипеть А.Н., но не смог. Поэтому он занялся ощупыванием конечностей. Пока даже всё было более-менее цело. Хотя как минимум пара трещин в рёбрах была. Ну и рвота... Сотрясение? Не отвращение же, в конце концов.
А «меценат» всё не успокаивался, не обращая внимания на приходящих в себя и жмущихся к стенам гостей.
— Какой же ад тут творился... — делец подошёл к валяющемуся ничком трупу и пнул седую и слегка развалившуюся голов. Выкуси, Амальфи, Тимон Шостак тебя пережил! — Эрнест отвернулся. Брызжущий слюной «меценат» вызывал уже ушедшее чувство тошноты. — Выкусите, черти! Ты, Ван Вюйгенс, ты, Стэнтор, и ты, курица Вараак! Все вы! Тимон Шостак жив, и ещё долго оста...
Треск воздуха.
Так рвётся бумага. Или — звучит лазерный разряд.
Резко наступившая тишина. Запах озона.
А.Н. поднял помутнённый взгляд и кое-как заставил себя игнорировать шум в ушах. Меценат стоял, замерев. Он хлопнул веками, попытался ощупать живот. В котором дымилась дыра толщиной с кулак Марва или даже Эмиля. Лазерная пушка. С территории вне оккулатория. Прежде чем вновь отключиться, Эрнест увидел две вещи. Торжествующего Стэнтора и зашедшую в зал бодрую Рагнелл — явно пребывающая под кокаином.
Сменившую цвет лица с бледного на зелёный. Осмотревшую круглыми глазами залитый кровью зал и громко сказавшую:
— Наверное, после этого бэдтрипа я завяжу с кокаином.
Глава 1.6
Место: Старый Город
Локация: улица Третьего Высочайшего, д. 9. Оккулаторий.
Время: Четверг, 25:03
Тьма, иногда разрываемая истошными криками и глухим стуком чего-то о пол. Боль в рёбрах, боль в пояснице, боль в коленях. Горечь во рту. Плохие сопутствующие обстоятельства для отключения после очень долгого дня.
Отрывочные видения.
Красная вспышка, переходящая в рыжие длинные волосы и малиновый аромат. Нет, мелькнуло в голове, лазерная вспышка пахнет озоном или палёной пластмассой. Длинная лазерная спица. Странно, что Шостак с его количеством дерьма не взорвался. Можно сказать, так бы «хозяева» получили причитающуюся им кровь. Тьма. Старые джосеры, напевающие похабные песни — «просвещённые» и нет. Улей Арбетху. Точно они. тУман, тьма. Стоящие кругом «хозяева», щёлкающими звуками обсуждающие что-то, пока Тимон Шостак, меценат и мразь, пытается до них докричаться. Разбрасывая собственные кишки, попахивающие горелым мясом. И получая всё новые и новые попадания.
Крики и беспорядочные движения превращаются в танец возле стола. На столе сидит девушка, тихо напевающая песни. Качает босой ногой. Подойти ближе. Ну разумеется. Жаннет. Всё такая же мечтательная, всё такая же слегка раздражающая своей непосредственностью. И — сплошь в лазурных лентах.
— Я же говорила, тут очень красиво, — улыбается она и касается щеки Эрнеста. Из её полных губ кровь цвета переспевшей вишни. Почувствовать десяток молоточков у себя в голове.
Посмотреть вверх. Звёзды увеличиваются. Становятся ближе. Жар ощущается на коже. Почувствовать, как волосы на коже сворачиваются, словно подпалённая пакля. Опустить глаза, не выдерживая света, поймать взгляд девушки. Нет, не взгляд. Свет хозяйских «бусин», чёрт возьми. Закричать. Упасть на пол, что бы тут не было им. Удариться об изумрудную плиту. Поднять взгляд. Шестеро. Три мужчины, две женщины и нечто ростом с «хозяина». Довольно кивают, глядя на Эрнеста. Осмотреть себя. Обнаружить плотную фигуру и гигантскую дыру в животе. Заорать.
Тьма.
Свет.
Молотки в голове, посторонние шумы.
Эрнест пришёл в себя и сразу же почувствовал инородное железо у себя в организме. Зрение ещё плыло, но фигуры больше не раздваивались. Подавляя остаточную панику, он осмотрел (точнее — ощупал) израненное тело. Провода, какие-то спицы и капельницы.
Аппарат принудительной регенерации. Банальная кислородная маска. Какая-то дрянь окапи. После такого как и не увидеть видения, мрачно подумал кандидат. Он потянулся к аппарату принудительной регенерации, но получил по рукам типично женский удар. Отступил. На время. Действительно, все эти полёты, падения и удары почтенных членов общества не могли оставить тело целым. Покалывали сращиваемые кости, пощипывал заливавший раны холодный биогель, некоторые вены словно кипели от препаратов палочников. Но осознание
