– Вы понимаете! У меня такое дело, Родионов меня принимал, а теперь… а теперь не принимает. Когда я могу к вам зайти?

– А у вас оплачены его консультации? – осторожно спросил Абрикосов Георгий Львович.

– О, да! – замотала головой Аллочка. – У меня все оплачено!

– М-да? Ну, хорошо, подойдите ко мне сегодня, в двенадцать десять. Вас устроит?

Аллочка посмотрела на часы – было ровно десять.

– А где вы находитесь? – опрометчиво спросила она.

– Мы на Никитина, сто двадцать… – так же опрометчиво ляпнул доктор Абрикосов и только потом спохватился. – Голубушка, но как же вы не помните? Вы же приходили к Максиму Михайловичу!

– А мы с ним как раз решали эту проблему! Ну ничего в голове не держится! – глупо хихикнула Аллочка и отключилась.

– И что? – не отрываясь, смотрела на нее сестра.

– Встречаемся в двенадцать десять. Два часа – ни туда, ни сюда. А поехали так, по живой очереди. А?

– Давай попробуем, – согласилась Гутя. – Мне тоже не слишком улыбается полдня болтаться на улице, у меня сегодня вечером встреча с теми, кому за тридцать.

– Вот! А мне так и не сказала! – возмутилась Аллочка. – Не-е-ет, все же ты никак не хочешь моего счастья. Сегодня вместе пойдем.

– Аллочка, ну какие тебе «за тридцать»? – захныкала Гутя. – Там же совсем мальчики будут!

– И что? Трофимова, между прочим, как раз мальчиков и любила!

– И чем она закончила? – напомнила ей Гутя.

Но Аллочка сдаваться не собиралась.

– Я буду просто тебе помогать, у меня удивительно легкая рука.

Гутя только вздохнула. Про легкую руку Аллочки ходили легенды. Да что там легенды – о ней даже песни в клубе сочиняли. Люди постарше пели: «Из-да-а-ле-е-ка в тело рука ее летела!…», люди среднего возраста пели по-другому: «На площади Пикадилли вы сделали все не так, когда меня вы побили, вы руку не сжали в кулак…», а молодежь вопила совсем просто: «Уси-пуси-уси-пуси, миленький мой, погоди, я развернуся, двину рукой!» И ведь ни слова – про легкость ее руки!

Здание «Сиреневого тумана» поражало стеклом и пластиком. И, конечно же, цветом. Все в сиреневых разводах и редких белых бликах. Может быть, для расцветки какого-нибудь трикотажа цвет выглядел бы приятным, однако в дом такой раскраски с трудом можно было заставить себя выйти..

– Слушай, чем здесь конкретно занимаются? – спросила растерянная Аллочка у сестры.

– Вот ты бы у своего Максима и узнала, – шепнула ей Гутя. – А то встречается с человеком, принимает от него подарки, а чем он конкретно занимается – понятия не имеет.

– Ну, еще не поздно, вернее, я хотела сказать, лучше поздно, чем никогда.

Свое мнение по этому поводу Гуте высказывать было уже поздно – они вошли в большой холл, где к ним навстречу тут же вышел уже знакомый Аллочке водитель.

– О! Привет! – несказанно удивилась она.

Гутя удивилась еще больше. Да и парень, которого медсестра Таня Комарова назвала Вадимом, тоже был растерян.

– А… а вы тут как?

– А ты? – вместо ответа спросила Аллочка, но вспомнила о правилах приличия. – Гутя! Знакомься, это водитель Максима, я тебе рассказывала, Вадим! Вадик, это моя сестра. Родная. Прошу любить и жаловать, хотя можно просто немножко уважать, и хватит с нее. А ты что здесь делаешь?

– Я? Так я здесь работаю, – замялся Вадим.

– А разве вы не водителем работаете? – осторожно спросила Гутя.

– И водителем тоже. И охранником. Вот сейчас – охранником, кого возить-то? А если что, водителем. А вы к кому?

– Мы по делу, – махнула рукой Аллочка. – Ты лучше расскажи, чем занимается ваша фирма. Я ведь с Максимом… Михайловичем много о его работе разговаривала, м-да, много, только он все время – «фирма», да «фирма», а я, дурочка, думала – у него строительный материалы какие-нибудь, или продукты, а здесь…

– Да, нельзя ли буквально в двух словах? – очень вежливо спросила Гутя.

– В двух… А знаете, вы с Георгием Львовичем поговорите, он вам все расскажет, они с Максимом Михайловичем вдвоем эту фирму организовали, – посоветовал им парень. – Он вон там сидит. В том кабинете.

– А народу много? – испуганно спросила Аллочка. – Мы притащимся, а у него – полгорода.

– У нас не бывает слишком много народу, – горделиво сообщил Вадим. – Наши услуги слишком дорого стоят. И каждого клиента здесь знают, помнят и ведут годами.

– Годами?

– Да, мы решаем психологические проблемы, помогаем выбраться из затруднительных ситуаций и даем человеку возможность открыть себя, – чуть высокомерно произнес Вадим.

– А почему вы так медленно решаете, люди у вас годами мучаются? – не поняла Аллочка.

– Почему это? – обиделся Вадик. – Просто, когда у человека успешно решается одна проблема, со следующей он уже не станет метаться, а сразу побежит к нам. И снова найдет помощь. И потом – опять к нам.

– Обалдеть, – восторженно протянула Аллочка. – И что, так и бегают?

– Наши клиенты – самые известные люди города! – заявил Вадим.

– Интересно, – мягко проговорила Гутя, – а вы решаете только их домашние проблемы? Или производственные тоже?

Вадим вытянулся, как пионер у знамени, и четко отрапортовал:

– У наших клиентов производственных проблем нет.

– Правильно, они есть у нас, у горожан, – пояснила Аллочка. – Гутя, что ты к мальчику привязалась? Тебе же сказали, к Абрикосову. Он, может быть, что-то прояснит.

Непонятно, отчего Георгий Львович Абрикосов не пригласил их приехать сразу же? Ни одного человека в его приемной не было. И, судя по тому, что и обслуживающего персонала не наблюдалось, здесь вообще никого не ждали в ближайшее время. Так к чему надо было ждать двенадцати часов? Да еще и десять минут учесть!

Аллочка толкнула дверь и просунула голову в кабинет:

– Можно?

В большом уютном кабинете находился светлый стол стильной формы и, видимо, стоивший весьма не дешево. За столом в глубоком кресле восседал сухонький длинноносый мужчина, ноги его покоились на столешнице, тут же были в беспорядке разбросаны цветные мотки ниток, а сам мужчина терзал белую тряпицу. То есть он вышивал крестиком. То, что именно крестиком, сомнений не вызывало – по всем стенам кабинета были развешаны вышивки в дорогих роскошных рамках, и надо отметить, работы были великолепными – настоящие произведения искусства.

– Это вы вышиваете, да? – совсем забывшись, подошла Аллочка прямо к столу. – Ну надо же, у вас еще что-то получается. А вот у меня никак терпения не хватает.

– Ну что ж вы? Надо тренировать свою силу воли, – легко пожурил даму мужчина. Он скинул ноги со стола и почувствовал себя несколько увереннее, чем мгновение назад. – Я вообще настоятельно рекомендую всем своим клиентам именно вышивание. Это великолепно воспитывает усидчивость, целеустремленность, чувство цвета, опять же, работает мелкая моторика, успокаиваются нервы, приходит моральное удовлетворение, к тому же…