километра, и мощный снаряд буквально сорвал весь верх корпуса «Хетцера», подняв его в воздух прямо передо мной. Маленькое самоходное орудие немедленно вспыхнуло, но продолжало еще двигаться вперед какое-то время, когда его экипаж заживо сгорал в покореженном корпусе. Мой башнёр ответил на эту атаку осколочно-фугасным снарядом, который разорвался поблизости от группы деревьев, среди которых скрывался противник. Я успел различить очертания большой угловатой боевой машины, вооруженной мощным орудием: истребитель танков СУ[48]. Эти громадные боевые машины представляли собой подвижные стальные крепости, а снарядам их пушек не мог противостоять ни один встретившийся им танк.

К северу от меня два «Королевских Тигра» перебрались через шоссе и остановились в пространстве между его черной полосой и грудами обломков боевой техники. Они вступили в артиллерийскую дуэль с русской СУ, обстреливая ее вдвоем с расстояния около 1,5 километра сквозь открытое пространство позади шоссе. Через несколько мгновений одна из СУ получила попадание снаряда «Тигра» в маску своего орудия, которое оказалось свернутым на сторону, а из корпуса боевой машины пошел дым.

Моя «Пантера» с двумя оставшимися «Хетцерами» тоже перебралась через шоссе, мы заняли позиции вдоль него следующим образом: «Пантера» слева от полотна шоссе, а оставшиеся «Хетцеры» справа от него. Эсэсовцы на двух «Ханомагах» выбрались из своих бронетранспортеров и залегли вдоль шоссе, имея при себе, кроме легкого стрелкового оружия, еще и крупнокалиберный пулемет и «панцерфаусты». Сумрак ночи густел, но медленно спускающаяся на парашюте осветительная ракета освещала округу похожим на закат солнца огнем; к счастью, довольно сильный ветер относил ее от нас на юго-запад.

Сквозь смотровые приборы командирской башенки я внимательно просмотрел весь видимый мне длинный прямой отрезок шоссе, целиком веря, что «Королевские Тигры» справа от меня защитят наш тыл, коль скоро они прорвались сквозь линию фронта красных. Я бросил быстрый взгляд в том направлении и, будучи под действием средств, обостривших все мои чувства, замер от увиденной мною картины.

На большом открытом пространстве один «Королевский Тигр» стоял в туче пыли, выделяясь своим силуэтом на фоне еще освещенного зашедшим солнцем горизонта. Местность была освещена ракетами и разрывами снарядов, поскольку они вступили в перестрелку с бронетанковыми подразделениями, которые им противостояли. Один «Тигр» был неподвижен, его массивные широкие гусеницы, скрутясь в клубки, валялись вокруг него, одно ведущее колесо отлетело в сторону и тоже лежало на земле. Не имея возможности маневрировать, он продолжал вести огонь, тогда как другой «Тигр» выдвинулся вперед, прикрывая подбитый танк от огня группы истребителей танков СУ, приближавшихся к ним. Экипаж подбитого «Тигра», похоже, принял решение расстрелять все свои боеприпасы и вел беглый огонь по подступающим врагам, каждый его выстрел высвечивал громадную, но обреченную на гибель боевую машину.

Я увидел, как один его трассирующий снаряд пронесся над равниной и снес весь верх боевой рубки русского истребителя танков. Из него вырвался клуб дыма, русская машина сползла носом вниз в воронку от бомбы, развернувшись к «Тигру» бортом. Воспользовавшись этим, обездвиженный «Тигр» тут же всадил в борт СУ другой снаряд, который пробил бортовую броню и, отрикошетировав от чего-то в корпусе, вырвался наружу сквозь вентиляционные решетки моторного отсека, взлетев метров на сотню вертикально вверх с еще горящим трассером. Экипаж этой СУ начал выбираться из корпуса, но, едва оказавшись на земле, был разорван на части горизонтальной очередью одной из наших самоходных зениток.

«Королевский Тигр» вступил в смертельную дуэль с двумя оставшимися истребителями танков СУ. Советские орудия медленно рвали громадный танк на части, один снаряд разбил всю ходовую часть, заставив опорные катки на бешеной скорости раскатиться во все стороны по полю. Другой снаряд взорвался на башне, напрочь сорвав командирскую башенку и подбросив ее в воздух. Но «Королевский Тигр» продолжал вести огонь, пока их коллеги-танкисты двигались на запад, расстреливая все противостоящее им. Подбитый «Тигр», окутанный дымом, с сорванными гусеницами и без опорных катков, все же вел огонь, обездвижив один из СУ попаданием осколочно-фугасного снаряда в нижнюю часть лобового бронелиста. Я видел, как вращается ведущее колесо СУ[49], но его гусеницы были порваны, и машина лишилась возможности двигаться.

Другой истребитель танков обстреливал наш «Королевский Тигр» в довольно медленном темпе: один снаряд попал в лобовую бронеплиту и срикошетировал от нее, затем другой снаряд попал в маску орудия и отразился от нее вниз в туче металлических осколков. Советский СУ стал заходить в борт нашему «Тигру», даже когда последний стал разворачивать башенное орудие, целясь в истребителя танков. Два последних выстрела СУ стали роковыми для «Тигра» – первый из них сорвал броневую крышку моторного отсека, залив корпус волной горящего бензина, а второй проделал аккуратное отверстие в борту башни.

Крышки люков «Тигра» взлетели в воздух в фонтанах искр. Одиночная фигура одного из членов экипажа выбралась из танка и на мгновение застыла, стоя на крыше башни, поскольку пламя начало охватывать весь корпус танка вокруг нее. Затем вся боевая машина превратилась в один громадный клубок пламени, из которого к небу вознеслась огненная колонна – это сдетонировали боеприпасы и пары бензина.

За горящим «Тигром» через шоссе начала перетекать темная масса германских пехотинцев – их было так много, что истребитель танков СУ мог только стоять на месте и выпускать снаряд за снарядом в эту живую движущуюся колонну. Пехота двигалась мимо грохочущего монстра, а те, кто сохранил остатки отваги, стали подбираться к нему, возможно намереваясь уничтожить русскую боевую машину гранатами или «панцер-фаустами»[50].

– Герр фельдфебель! Прямо перед нами!

Я допустил небрежность: со своим затуманенным препаратами сознанием я был заворожен видом нашего гибнущего «Тигра». Сумев после окрика моего башнёра перевести взгляд на юг вдоль шоссе, в свете снижающейся парашютной осветительной ракеты, которую ветер относил на запад, я рассмотрел несколько боевых машин, надвигающихся на нас вдоль идеально прямой асфальтовой ленты шоссе. Это были Т-34, я узнал их по наклонным лобовым бронелистам и луковицеобразным башням 85-миллиметровых орудий. Они находились примерно в километре от нас, четко выделяясь своими силуэтами на фоне осветительной ракеты, опустившейся на землю за ними и подсвечивающей испускаемые ими выхлопные газы. Спеша исправить свою оплошность, я собирался было первым открыть по ним огонь – но тут же увидел занявшие позиции перед нами приземистые «Хетцеры». Эти «малыши» ерзали на своих местах, но не от нетерпения вступить в бой, а потому, что их механики-водители наводили прицелы не имевших башни истребителей танков движениями всего корпуса, притормаживая ту или иную гусеницу[51], тогда как вертикальную наводку из 75-миллиметровых орудий осуществляли уже наводчики.

Я бросил беглый взгляд на