так же, как и я, не выдержав напора матери. Она работала иллюстратором, и у нее был трехлетний белый кот по имени Азраил. Как-то она позвонила мне поздно ночью и сказала:

— Как же хороша та часть припева, где The Beatles поют «да-да-да…». Правда?

Однажды, обсуждая какого-то художника, мы стали спорить о том, что искусство важнее жизни. Устав, она произнесла:

— Терпеть не могу принимать важные решения. Я потом постоянно о них думаю.

Наверное, я мог бы рассказать вам о ней больше, чем о любом из всех, кого я когда-то знал. Да-да, всех, с кем у меня были какие-либо отношения, включая людей, которых я убил. Но что действительно удивительно, так это то, что в ней все равно оставалась какая-то загадка, и это каждый раз заставляло меня трепетать. Разве можно назвать это иначе, чем любовью? По дороге домой я слушал диск с музыкой, которую она для меня записала, и вдруг вспомнил имена, которые придумал для своих будущих детей, когда служил в армии. Я сидел на заднем сиденье автобуса и, прислонившись головой к окну, улыбался как дурак. На следующий день я купил машину. До этого она мне не была нужна, потому что я практически не выходил из дома. Но теперь я решился на покупку, чтобы подвозить Эрин до дома. Я хотел, чтобы моя машина ей понравилась, поэтому выбрал марку, от которой все вокруг были в восторге. Как я уже знал от Хён Кён, девушки любили бренды.

Интерьер автосалона был холодным и простым, но в то же время роскошным. Именно Хён Кён рассказала мне, что умение совместить две противоречивые тенденции и отличает высококлассные лейблы.

— Это не просто машина, скажу я вам.

Продавец ласково погладил гладкий корпус автомобиля.

— Когда во время поездки вы останавливаетесь и выходите наружу, даже воздух вокруг кажется совсем другим, — гордо добавил он.

И он был абсолютно прав. Я понимал, зачем мой знакомый, староста, добровольно связал себя кредитом, чтобы купить автомобиль бизнес-класса. В таких машинах было множество дополнительных функций. Например, включив поворотник, вы могли видеть в боковом зеркале, что происходит сзади. Автомобиль прекрасно реагировал на любое нажатие педали. На нем я был королем дороги. Как выразился продавец, у любой девушки, которая увидела бы меня в новой машине европейского производства, намокли бы трусики. Она обошлась мне в сумму, которую я получал от реструктуризации трех человек. Но это не имело значения. Ведь найдется еще много людей, которых нужно будет убить.

Я сидел в новой машине и снова и снова слушал диск с музыкой, который подарила мне Эрин, и сердце наполняло тепло. Недавний дождь сбил с деревьев все листья; приближалась зима. Но у меня на душе было по-летнему солнечно.

Иногда мы куда-нибудь уезжали на машине на целый день. В снегопады я всегда вспоминаю, как однажды зимой мы приехали к берегу реки Хан и, слушая музыку, наблюдали, как она беспомощно исчезает под белым покрывалом. Губы Эрин были такими теплыми, а кожа такой мягкой, что мне хотелось плакать. Тепло нашего с ней дыхания туманом легло на окна машины, и мы скрылись от всего мира за белой завесой.

Я дорожил каждой минутой, которую мы проводили вместе. Именно о ней я думал, когда смотрел на дождь, величественные темные тучи и заходящую луну. Дороги, по которым мы ходили вместе, музыка, которую мы слушали, запах ее тела и нежность кожи — все это настолько сильно отпечаталось в моей памяти, что мне казалось: стоит лишь закрыть глаза — и я смогу коснуться ее рукой. Я был так счастлив, что это даже пугало. Иногда по дороге домой я останавливал машину, выходил из нее и, закуривая сигарету, пытался отогнать ужасные мысли о том, что все это может оказаться сном. В такие моменты я чувствовал себя бесконечно несчастным, но ничего не мог поделать. Сейчас от одного лишь воспоминания о ней я начинаю дрожать весь до кончиков пальцев. Иногда мое сердце наполняется глубоким сожалением из-за того, что я не могу вернуться в те дни. Но я не могу ничего сделать ни со своим сердцем, ни с тем, что произошло потом.

Окончательное решение сделать ей предложение я принял в один из первых дней весны. Тогда уже прошло несколько весенних дождей, но в одно воскресенье вдруг ударили заморозки, и мы решили провести его дома вместе. Стоя на кухне в одном лишь фартуке, надетом прямо на голое тело, она готовила суп из соевой пасты. Через маленькое окошко кухни был виден выпавший накануне снег, и ее светлая кожа идеально подходила к погоде. Глядя на ослепительный солнечный свет, я подумал: «Надо бы завтра купить ей кольцо, которое будет сиять так же ярко».

На следующий день снег растаял, и на улице стало грязно и слякотно. Я ужасно испачкал белые кроссовки. Раньше я никогда не выходил из дома в такую погоду, но в тот день она не имела значения. Даже если ударил бы крепчайший за последние сто лет мороз, это все равно не смогло бы меня остановить. Я сказал продавцу ювелирного магазина:

— Я собираюсь сделать девушке предложение и хотел бы выбрать кольцо.

Но на самом деле мне нужно было не это: я хотел воплотить свою самую сокровенную мечту. После долгих раздумий я купил кольцо с крупным бриллиантом. В тот момент я испытал отвращение к себе, потому что подумал, что оно стоит столько же, сколько и одна человеческая жизнь. Но за каждый выбор приходится платить свою цену.

Кольцо состояло из двух обручей с аккуратным оттиском, а между них был вставлен бриллиант, который напоминал распускающийся цветок. Но как подарить его? Как сделать предложение, которое она не забудет до конца жизни? В голове кружились миллионы мыслей. А если она мне откажет? Я вдруг почувствовал, насколько тяжелым стало это кольцо.

По дороге домой я дважды проехал на красный свет и один раз выехал не на ту полосу. Еле добравшись до дома, я увидел, что там кто-то есть. Сначала я подумал, что забыл закрыть дверь. В коридоре стояли черные туфли на высоком каблуке. Я позвал Эрин по имени и вошел внутрь. Кроме нее прийти было некому. Однако в гостиной сидела менеджер, одетая в черное пальто. Она сказала:

— Есть новое дело.

Это было очень необычно: она никогда не приезжала ко мне домой, чтобы передать задание лично. Впервые в жизни я не был рад видеть идеал сексуальности. Желая скрыть эмоции, я нарочито непринужденно