2. Постарайтесь найти отзывы участников выбранного тренинга. Не спешите доверять тому, что сообщает о себе компания. Мы часто не задумываемся, что учить и продавать себя – это не совсем одно и то же. Прекрасно, если компания умеет делать и первое, и второе. Но бывает, что за известным брендом скрывается посредственный педагог. Впрочем, и здесь есть свои плюсы: лучше отдать несколько сотен у. е. за прикосновение к легенде, пусть и дутой, чем ограничиться гораздо меньшей суммой за сомнительное удовольствие проторчать два дня с неизвестной посредственностью.

3. Для того чтобы достичь первоначальных результатов, необходимы определенные условия. Качественное риторическое образование дается в группе из 10–12 человек. Идеально, если, помимо общих занятий, у вас будет возможность работать с тренером индивидуально. Огромное значение имеет состав группы. Мы учимся не только у преподавателя, но и друг у друга. Поэтому однородный состав участников по степени подготовленности способствует созданию благоприятной творческой атмосферы. Естественно, что тренинг, в котором вы являетесь не слушателем курса, а его активным участником и не менее 70% учебного времени тратите на отработку различных упражнений, гораздо результативнее лекции с элементами индивидуальных выступлений.

Учиться «словом завоевывать сердца» невероятно интересно и полезно. Давно замечено, что, совершенствуя речь, человек совершенствует самого себя. Его способности раскрываются на глазах. Его речь становится мощным инструментом профессионального и бытового общения. Как заметил один из участников курса бизнес-риторики, «Я понял, что делает убедительно говорящий человек. Он изменяет реальность». Это действительно так, ведь моя реальность есть то, что я о ней думаю. Измените чужое мнение – и вы измените представление другого человека о реальности.

Есть две вещи, которые в России не любят, будь то на сцене заводского клуба в поселке Таскино или в комнате для совещаний компании Best (исключение – подиум и концертный зал «Октябрьский»). Не любят отсутствие самоидентификации оратора по половому признаку и стремление выпендриться (прошу прощения) на фоне публики.

Оратор должен быть sexual. Ведь он один стоит перед бушующей толпой, готовый на борьбу с ней до изнеможения. Даже в том случае, когда толпа умещается в курилке пятого этажа, оратор не вправе забыть о своей роли оплодотворителя воли, чувств и сознания слушателей. Он – вождь. В его речах должен звенеть металл завоевателя. Не имеет значения текст, костюм или пространство. Важен внутренний огонь и рокот интонационных приливов.

Вот почему женщине никогда не стать оратором. Ее стиль – не вторжение, а демонстрация себя. Она не в состоянии победить природу. Мы будем наблюдать за ней, искушаясь на расстоянии, но не сможем пережить экстаз. Впрочем, есть путь утраты пола. Надо надеть кожанку, спрятать локоны под картуз и заговорить хриплым низким голосом.

Сексуальность в ораторе – либо часть его внешнего образа, либо внутреннее переживание, источник безумной энергии. Объект желания, что находится в зале, является недосягаемым и оттого прекрасным. Сколько раз мы видели невзрачного певца любви, в публичном выступлении преодолевающего границы возможного. Сколько женщин покинули комнаты переговоров и клубные залы с ощущением случившегося соития. Мы знаем, что в речах нет славы, но и поражения тоже нет. Не стоит думать, что слова – лишь выговаривание звуков. Загадка мастерства оратора – за пределами книжных риторик и тренинговых классов. Она в пшеничном зерне, в колыбели младенца, в токе воды, в складках мятой простыни.

Пол определяет сознание. Взаимодействие полов создает пространство культуры.

Общение – лишь способ выяснить, «любит или не любит». Хороший оратор всегда сексуален, но великий оратор всегда аскет. Преодоление силы земного притяжения в преодолении своей плоти. Но тот, кто выбирает путь аскезы, отказывается от слов. Вот почему у нас нет великих ораторов. Они – молчат.

Когда мы импровизируем, то можем забыть важную мысль или запутаться в изложении – слишком многое зависит от настроения – нашего и аудитории. Легко импровизировать на хорошем дыхании зала, а оно возникает, если тебя очень внимательно слушают. Когда мы учим текст наизусть, то начинаем говорить языком письменной речи. Ведь текст мы сначала написали, а потом зубрили. Слова становятся как вата. Уметь мгновенно трансформировать письменный текст в устную речь – целое искусство, которым специально овладевают наши дикторы и ведущие теле– и радиопрограмм.

Лучший способ подготовки – это качественная проработка логики текста и фиксация ключевых идей. Логику необходимо прочувствовать. Затем несколько раз речь надо проговорить про себя, находя новые варианты фраз и смысловых связок. И потом, когда она «ляжет на язык», можно даже несколько раз произнести ее вслух, обращаясь к воображаемым слушателям. Только не надо играть в оратора. Таким образом вы создадите безупречный скелет текста, а мясо будете наращивать в импровизации. И еще совет: всегда имейте в запасе вдвое больше мыслей и слов, чем необходимо для вашего выступления по регламенту.

А что, собственно, мы называем «публичным вступлением»?

Спрашиваю участников тренинга – для всех это оказывается чем-то связанным с большим количеством людей в аудитории. Вот собрание коллектива раз в год или доклад на конференции – это публичное выступление. Бывает, что в корпоративной группе на вопрос «Как часто вы выступаете публично?» некоторые говорят: «Не чаще двух-трех раз в год». Интересно, говорю, а вот я, к примеру, на днях представлял проект в большом кабинете. Стоял возле стола и обращался к человеку, сидевшему напротив в мягком кожаном кресле. Кроме нас в кабинете никого не было. Я волновался, указкой что-то там показывал, говорил громко. Это, спрашиваю, публичное выступление? Задумались. «Да, – говорят, – хотя публика отсутствует». А вот, например, идем в бар с ребятами. Их человек восемь, идем по улице Рубинштейна, и я громко рассказываю, как хорошо где-то на днях посидел… Громко, на всю улицу вещаю, они идут и молча слушают. Это, спрашиваю, публичное выступление? «Нет… Хотя публика присутствует». Вывод: публичное выступление не зависит напрямую от количества людей в аудитории, но обязательно определяется характером коммуникации. Она может носить публичный и непубличный характер. С теми же друзьями из бара на Рубинштейна я на следующий день провожу планерку. И я уже не совсем я, а руководитель подразделения, и говорим мы не о ценах на машины, а о целях и задачах на неделю, и все понимают, что мы находимся в ситуации официальной и регламентированной нормами, правилами и традицией. Так что получается, что каждый из нас ежедневно выступает публично по нескольку раз. А обучение публичному выступлению становится обучением эффективному речевому поведению в любой ситуации с заданными параметрами: от совещания и планерки до официальных переговоров. Самое удивительное и парадоксальное в том, что ключевая задача такого обучения заключается в приобретении естественности в неестественных условиях любой публичной ситуации.