Перед рассветом, в сероватых сумерках, Уилл неожиданно проснулся. Джо крепко спал. Поначалу Уилл не слышал и не видел ничего странного. Однако он ощущал присутствие какой-то опасности; наконец он бесшумно выбрался из пещеры. В небе горели зимние созвездия, поднявшиеся ночью из-за горизонта. Прямо над головой сиял усеянный драгоценностями Пояс Ориона, охраняемый по краям рубиновой Бетельгейзе[111]и снежно-белым Ригелем[112]; ниже зеленовато мерцал король неба – Сириус, Собачья звезда[113]. Но пока Уилл смотрел на небо, откуда-то с горы, из-за скальной стены, донесся тот самый звук, который так встревожил в свое время юного индейца. Это был вой – протяжный, скорбный и неописуемо зловещий. Он доносился, казалось, из невероятной дали и вместе с тем был как-то приглушен, словно раздавался из-под земли. Вновь и вновь звучал он в неподвижном воздухе. В вое, похожем на собачий, было и что-то неземное, отчего по позвоночнику Уилла побежали мурашки. Когда звезды начали бледнеть, вой стих, и Уиллу невольно пришло в голову, что все потусторонние гости должны исчезать с петушиным криком. Да, похоже на собаку – но откуда взяться собаке на пустой и одинокой вершине Черной горы?.. Джо был совершенно уверен, что это не волк, а Уилл так же твердо был убежден, что и индейские демоны тут ни при чем. Размышляя о загадочном звуке, мальчик постепенно уснул. Когда он опять проснулся, сияло солнце, а Джо развел огонь и сердито ворчал что-то о сонях и лентяях. При солнечном свете все страхи исчезли окончательно, и Уилл решил ничего не рассказывать Джо.

После завтрака мальчики исследовали скал у, с которой срывался бобровый ручей. На целую милю вправо и влево от ручья скальная стена была практически вертикальной, верных двести футов без какой-либо опоры для ног и рук. Ясно было, что придется или обходить гору кругом, или пытаться подняться по узкой расщелине, прорезанной ручьем. Сперва второй вариант казался практически нереальным. Расщелина извивалась на манер латинской буквы «S» – ручей прорезал эти изгибы в скользком мыльном камне[114]. Тут и там поток превращался в небольшие водопады, а скала была настолько скользкой, что мальчикам долго не удава лось сколько-нибудь продвинуться вверх. Но в конце концов, изгибаясь и пробираясь от выступа к выступу, цепляясь пальцами рук и ног, они поднялись почти до середины расщелины. Здесь начинался абсолютно гладкий склон. Лишь сбоку, на стене, было два-три небольших углубления, до которых Уилл смог дотянуться после немалых усилий. С трудом ему удалось перенести свой вес на край скалы. Теперь малейшая ошибка – и он как по льду соскользнул бы вниз в каменную чашу с водой (стоявший возле нее Джо уже ухмылялся в предвкушении). Пару раз Уилл уже начинал скользить, но ему чудом удавалось удержаться. Наконец он добрался до выступа и ухватился за более грубый камень, выступавший из гладкой скалы. На этой каменной полке Уилл и растянулся, наблюдая за усилиями Джо – тот, балансируя и изгибаясь, перебирался от одного скользкого выступа к другому, пока не оказался на самом опасном участке, на скругленном склоне чуть ниже Уилла. В миг, когда Джо пытался закрепиться на скользком склоне, Уилл опустил ногу и легонько толкнул Джо в макушку. Этого более чем хватило. Джо с воплем заскользил к воде. Однако при этом он успел вцепиться в лодыжку товарища. Уилл попытался выдернуть ногу – напрасно! Под весом Джо Уилл соскользнул с ненадежного выступа, и оба с криками полетели по гладкому, как стекло, склону вниз, напрасно пытаясь зацепиться за что-либо. Мальчики плюхнулись в каменный бассейн и некоторое время то топили друг друга, то боролись на берег у, пока не устали и не легли отдохнуть. Затем они возобновили трудный подъем (предварительно пообещав друг друг у обойтись на сей раз без грязных штучек). Полчаса спустя они достигли вершины склона; здесь расщелина сворачивала почти под прямым углом и, кажется, упиралась в отвесную стену в сотню футов высотой. Вдоль этой стены в облаке мелких брызг падала пенящаяся вода – прямо в зеленый водоем у подножия преградившей путь стены. Не имея крыльев, никто не смог бы подняться на скалу. Некоторое время мальчики молча любовались водопадом. Тяжелый подъем утомил и разгорячил их, и зеленоватая глубина манила и звала освежиться. Чаша под водопадом была футов в двадцать в поперечнике, под струями у стены вода кипела белым, а под водой, футах в шести от поверхности, темнели гладкие валуны. Уилл нырнул первым. Он опустил ноги вертикально вниз, чтобы встать на камень – тот вроде бы был точно под подошвами, – но, к удивлению мальчика, до камня он не достал. Тогда, вытянув руки над головой, Уилл позволил весу своего тела увлечь его в глубин у, но даже когда пальцы вытянутых рук оказались под водой, он не достиг камня. Тогда мальчик перевернулся и поплыл в глубину, пока сжавшее легкие давление не заставило его вынырнуть. Казалось, он парит в воздухе. Всплывая, Уилл видел над собой небо, деревья и даже ухмыляющегося Джо. Сделав мощный рывок, он всплыл на поверхность – и было самое время, если верить горящим легким.

– В этой луже футов сто глубины! – задыхаясь, сообщил Уилл товарищ у, когда оказался на берег у. – Спорить готов, тут до дна не донырнуть. Вода – как зеленый воздух. Но глубоко!

– Поэтому вода зеленая, – объяснил Джо. – Глубокая вода всегда зеленая.

Когда Уилл наконец отдышался, оба мальчика старательно сделали несколько глубоких вдохов. Набрав столько воздуха, сколько смогли вместить легкие, мальчики разом нырнули почти вертикально вниз. Уилл прилагал все силы, чтобы опуститься как можно глубже. И только когда его голова готова была лопнуть, он смог коснуться камня – тот оказался на глубине пятнадцати футов. Но возле камня открывался почти квадратный провал, и зеленая глубина тянулась дальше. Джо достиг камня почти одновременно с Уиллом, и оба бок о бок устремились вверх, к воздуху. Они выбрались на берег и повалились на камни, тяжело дыша, как вытащенные на сушу рыбы.

– Джо, – выговорил наконец Уилл, – а спорим, что ты не рискнешь нырнуть в ту квадратную дыру под камнем?