─ Сейчас посмотрю, – Сайгак подтянул к себе лежавший на столе листок бумаги с расписанием дел и встреч на день. – Смогу. Где встретимся?

─ В шестнадцать ноль-ноль кафе «Парус», возле главного корпуса горбольницы. Знаете?

─ Знаю. Буду.

* * *

Колчанов и Кторов зашли в маленькое чистенькое кафе «Парус». Зал всего на пять столов, приветливая официантка, мягкий свет. Они сели за дальний столик.

─ Глеб Владимирович, должен вот-вот подойти, – сказал майор. – Я пока доложу вам наши с ним рассуждения.

Открылась дверь, и Колчанов прервал рассказ, чтобы встретить Сайгака, но в кафе вошел незнакомый пожилой человек с аккуратной бородкой в сером пальто. Не проходя в зал, сразу подошел к барной стойке и заговорил с барменом. Потом присел за соседний столик и безо всякого интереса к доценту с майором стал разглядывать в окно осеннюю улицу. Ему подали чашку чая.

Тут дверь шумно хлопнула, могучая фигура Сайгака выросла на пороге.

─ Глеб, мы здесь, – позвал коллегу Колчанов.

В три шага Глеб преодолел все небольшое пространство зала и оказался у столика с собеседниками.

─ Кторов Виктор Игоревич – наш консультант, Сайгак Глеб Владимирович – следователь облпрокуратуры, – представил их друг другу майор. Они пожали руки.

─ Это вы молодцы, что чайком греетесь, – отреагировал на ситуацию Сайгак. – Девушка, и мне горячего чайку. Я, друзья, сразу хочу извиниться за то, что очень ограничен во времени. У меня есть только каких-нибудь полчаса. Поэтому, Виктор Игоревич, хочу сразу перейти к сути нашей встречи. Мне Михаил Иванович рассказал содержание ваших консультаций…

─ Как смог, – заметил Колчанов.

─ Не скромничай, Миша. Рассказал очень обстоятельно и подробно. Благодаря этому мы хотя бы сориентировались в этой чертовщине, осознали, с кем имеем дело. Как-то вы заметили, что остатки шерсти росомахи на месте преступления могут являться визиткой некоего братства воинов. Объясните нам, пожалуйста, что такое это братство и почему они оставляют этот знак.

─ Хорошо, – Кторов подкурил трубочку. – Это, прежде всего, мое предположение, что есть след некоего сообщества. Причем совсем не обязательно, что данное сообщество приехало полным составом в N-ск и занялось бурной деятельностью. Отнюдь нет. Просто преступник принадлежит к группе, в этический комплекс которой входит ряд обязательных норм поведения, например, знак в виде клочка шерсти. Сама же группа может находиться очень далеко отсюда и совершенно не представлять чем занимается один из ее членов. Например, члены японской мафии «Якудза» покрывают свое тело сложной татуировкой и при посвящении в братство отрубают каждому фалангу на мизинце правой руки. А итальянская коморра убитым предателям кладет в рот камень, как знак смерти за нарушение кодекса молчания «омерта».

В целом же, мужские воинские союзы или братства возникают в глубокой древности. Скажем, берсерки у викингов – это воины, одетые в медвежьи или волчьи шкуры. В африканских культурах – это могут быть братства леопарда или льва. Воины таких союзов подражали диким сильным хищникам, были беспощадны и яростны. Их опасались даже соплеменники, поэтому они жили в отдельных помещениях, плавали в походе на отдельных судах. Члены братств проходили сложные и мучительные обряды посвящения, демонстрируя терпение, презрение к боли, бесстрашие, ярость или гнев. Они подолгу жили в лесах, питались сырым мясом зверей, которых убивали и разрывали зубами. Известна и практика каннибализма, когда голодный член братства по священным законам имел право убивать человека и есть его мясо. Экстраординарное грубое, воинственное поведение на грани безумия было нормой для членов таких союзов.

В шаманизме наблюдается подобная тенденция. Психическое состояние на грани фола и право на буйство и жестокость необходимая черта шамана. Та схема посвящения в шаманы, которая изобилует физическими страданиями реальными и мнимыми, как например варка в котле и отделение костей, дает шаману право на отстаивание своей позиции любыми методами. Конечно, варка в котле это транс-образ, но он влияет на психику.

Кторов несколько раз пыхнул трубочкой, выпустив клубы сладкого густого дыма.

Колчанов посмотрел на человека за соседним столиком. Тот не проявлял никакого любопытства и, как прежде, смотрел в окно. Майора поразила старомодная манера пить чай, которой пользовался сосед. Он потихоньку наливал чай из чашки в блюдце, дул на блюдце и потом уже потихоньку прихлебывал. «Как на старых картинах из русской жизни, – подумалось майору. – Прямо тебе персонаж начала ХХ века». Тут Колчанов снова вернул к теме беседы голос доцента.

─ Поэтому, именно члены военных братств столь бесцеремонны и беспощадны в достижении победы. Например, право на воровство, грабеж и убийство в архаических культурах почитаются как их священные права. Отсюда воровство бубна, избиение буддистов, убийство Фарагова. Все сделано хладнокровно и целенаправленно, без тени сомнения, без ошибок. Всякий, кто встаёт на пути реализации этого права или мешает – будет наказан. Теперь им начнете мешать вы. Да-да, вы! – Кторов глотнул чаю. – Но совершая действие, реализуя свое право, член братства должен всем показать, что он не боится врагов, не страшится, что его будут искать. Более того, он сознательно обязан указать, что это сделал именно он. Приходите и будем сражаться – вот что означает оставленный им знак. Он бросает вызов, он не считает, что прячется от вас, он просто применяет военную хитрость и готовит следующий удар по непослушным. Росомаха сильный и злой зверь, поэтому предположу, что она может быть тотемом-знаком некоторого братства.

Колчанов снова повернул голову к соседнему столику. Старик допил чай и поставил перевернутую чашку на блюдце. Залез в карман пальто и вытащил горсть смятых купюр. Отсчитал за чай и положил на стол. Потом вдруг повернул голову к майору и пристально посмотрел ему в глаза. В какие-то доли секунд у Колчанова возникло ощущение, что эти глаза врезались в его сознание молниями, влезли в душу, вывернули наизнанку и прочли все, что в нем было за всю его жизнь. Незнакомец вдруг улыбнулся майору. Улыбнулся чуть двинувшимися в стороны прядями бороды у краешков спрятанного в рей рта и кивнул. Потом встал и быстро вышел из кафе.

Колчанов несколько секунд пребывал в полном оцепенении. Потом мотнул головой, как собака, вылезшая из воды «б-р-р».

─ Я сейчас, я быстро, – на ходу крикнул собеседникам и выскочил на улицу.

На пустынной осенней улице не было никого. Фигура в сером пальто издевательски отсутствовала. Майор вернулся за стол.

─ Что случилось, Михаил Иванович? – Сайгак положил свою огромную пятерню Колчанову на сжатый кулак.

─ Нет, ничего, ничего. Показалось… или нет. Вы обратили внимание на старика, что сидел за тем столом.

─ Ну, старик, ну сидел…, – Сайгак недоумевающе посмотрел на Кторова.

─ Он очень старомодно пил чай, я это отметил для себя, – сказал Кторов.