их надо очень тщательно. По делам их узнаете их. Не помнишь, откуда это, а, Косарь? Говорят, вы, блатные, какие-то особо набожные, купола и кресты на себе бьете, но, похоже, читать не любите. Ты хоть помнишь, какие заповеди идут под номером шесть и восемь? Впрочем, о чем это я? Для таких, как ты, ваш воровской закон и понятия важнее любых божьих заповедей. Сам не понимаю, зачем перед тобой изгаляюсь. Ты мальчик взрослый, поэтому просто повторю совет одного ты даже не представляешь насколько злобного гоблина. Подумай, если есть чем.

Блин, своим бараньим упрямством он задел меня даже больше, чем попыткой убить. Смотришь вот на таких пацанов, с детства отравленных извращенными понятиями, которые для своего удобства выдумала всякая уголовная мразь, и не понимаешь – неужели эта идеология настолько удачна, что сопротивляться ей не могут даже такие сообразительные парни, как Саня?

Выйдя в коридор, я уже собрался отправиться на поиски Иваныча, но затем хмыкнул себе под нос и взялся за ручку двери, ведущей в смотровую. Кто бы сомневался, что инспектор как раз там и обнаружится, а его показное нежелание подсматривать за моими откровениями окажется всего лишь очередным финтом. Иногда повадки гоблина бесят неимоверно, но от слов, сказанных Косарю, я не отказываюсь, потому что знаю – в нужный момент эта жаба ради спасения моей жизни, не особо задумываясь, рискнет своей собственной. Что уж говорить об открытом и прямом, как железнодорожная рельса, Бенедиктусе. Да и Бисквит, несмотря на трусоватость и психологические проблемы, не раз доказывал свою надежность.

– Хорошая работа, – удивил меня похвалой гоблин. – Не думал пойти работать следователем?

– Не, мне ваши порядки вот уже где, – ткнул я себя ребром ладони под горло. – Если честно, меня его непроходимое упрямство достало до печенок. Если отправите в Палаты, даже не поморщусь.

– Легко сказать отправь. Ты не представляешь, насколько это хлопотное дело.

– Не понял, вы же говорили, что если он не… – Я замолчал, потом, нехорошо сузив глаза, пристально посмотрел на эту мерзкую жабу. – Опять меня втемную сыграли? Иван Иванович, я только что так вас хвалил, говорил, что все гоблины классные ребята, намного лучше людей, а вы…

– А что я? – с каким-то даже упреком перебил меня инспектор. – Актер из тебя – как из меня птица кон-хан. Бить подозреваемых нам не разрешают, а моим угрозам он бы просто не поверил. Ты же там так искренне убивался по его печальной доле, что если и это его не поймет, то дело вообще безнадежное.

– Так, значит, Палаты тишины ему не грозят? – уточнил я, даже не зная, как относиться к подобному выверту гоблинского сознания.

– Еще как грозят, – опять сбил меня с толку инспектор. – Если он не скажет, кто заказал твою бестолковую голову, я шкуру свою наизнанку выверну, но запихну его к Немым нянькам.

– Только из-за тупой мстительности кого-то из паханов человейника? – не понял я решительности инспектора.

– Если бы это была простая месть, стал бы я так стараться. Плохо ты знаешь преступный мир Черного города. Тупые там до таких высот не доползают – дохнут намного раньше. И даже Пахом не был исключением. Просто немножко расслабился от спокойной жизни, да и погиб он по чистому недоразумению, все могло закончиться просто показательной поркой. Но сейчас, после бодрящего пинка, ни один из авторитетов в твою сторону даже чихнуть не посмел бы, не говоря уже о таком явном заказе. Хочешь, поспорим, что твой кореш не напрямую получил наводку от кого-то из паханов, а сработал доверенный посредник и сейчас этот посредник либо лежит где-нибудь с перерезанным горлом, либо заныкался так, что мы его еще долго не найдем. А его начальство будет лишь разводить руками. Тут какая-то интрига, которую я понять не могу, а все, чего я понять не могу, меня дико раздражает. Тебя я тоже, кстати, очень часто не могу понять.

– Так и не надо раздражаться, – тут же напрягся я, зная, что раздражение у гоблинов легко переходит в бешенство, а взбесившийся Секатор – это не то существо, рядом с которым хочется находиться. – Если что-то непонятно, сразу спрашивайте, и я все объясню, даже то, чего сам не понимаю.

– Не паясничай, тебе не идет, – проворчал гоблин, и его ворчание вновь вернуло меня к невеселым мыслям.

– Думаете, там действительно не просто месть?

– Предполагаю, – уклончиво ответил гоблин. – Все слишком накручено и одновременно топорно. Тебя можно было убить намного проще. Вот прямо чувствую, что есть второе дно.

– Да уж, – озадаченно почесал я затылок, – а мне показалось, что всему виной моя тупая идея выступить на ринге. Засветился и напомнил о себе недоброжелателям.

– О, в этом ты можешь не сомневаться. Засветился ты знатно и точно именно этим навлек на свою голову неприятности, – со зловещей уверенностью заявил гоблин. – И все же что-то мне подсказывает, что напомнил ты о себе не только дружкам Пахома, но и кому-то посерьезнее. Понять бы, кому именно. Очень надеюсь, что тут не торчат острые уши.

Блин, об этих уродцах я как раз и не подумал. Неужели кто-то проболтался насчет моей реальной роли в провале массового жертвоприношения и гибели целого эльфийского князя. Ведь в народ ушла версия, что я всего лишь тупой жертвенный агнец, которого доблестные орки в последний момент спасли от печальной участи.

– Так, ладно, – прервал мои размышления гоблин. – Я пока дожму твоего дружка, а ты отправляйся домой. Посиди там пару дней и веди себя тише воды и ниже травы. Сейчас я правильно сказал?

– Идеально, – похвалил я успехи гоблина в освоении русских пословиц, но сам думал о том, что же мне делать в сложившихся обстоятельствах.

Легко ему говорить – сиди дома. А как же тренировки и работа?

Глава 5

Несмотря на все опасения, заскучать, сидя практически под домашним арестом, мне не удалось, потому что буквально следующим же утром благостную тишину в спальне разорвали звуки марша имперских штурмовиков. Я не успел даже поздороваться, как гоблин перебил меня и тут же начал «нарезать» задачу:

– Так, быстро собирайся. Сейчас за тобой прилетит Бенедиктус. Ты мне срочно нужен.

– А как же начет посидеть пару дней дома?

– Ты не птица, чтобы что-то там высиживать. Все, каникулы отменяются, – заявил гоблин и тут же отключился.

Я же некоторое время тупо рассматривал узоры обоев моей спальни, пытаясь понять, действительно ли инспектору припекло и срочно понадобилась моя помощь, или он опять решил использовать меня как подсадную утку.