— Для Готье это почти развлечение, он ведь сам адвокат, у него есть помощники, и судья Джером — его друг. А для вас это затраты, которые, увы, вам сейчас совсем не нужны. Он измотает вас этими исками и судебными издержками, вам придётся оплачивать услуги адвоката, ходить на заседания…

Эдгар посмотрел внимательно на мсье Бланшара и спросил, чуть прищурившись:

— И что вы посоветуете сделать в этой ситуации?

— То, что советовал ещё вашему отцу — помиритесь с Бернарами. Что бы там ни было между Анри и Гаспаром, вас это уже не касается, ведь ваш дед давно мёртв, и это дело прошлое. И, я думаю, Готье Бернар — разумный человек, поговорите с ним. Предложите сделку…

Эдгар закрыл папку и отложил в сторону со словами:

— Я подумаю над этим предложением. Возможно, вы правы. Что ещё плохого в этих бумагах?

— Ну, часть земли ваш отец перед смертью заложил беспроцентно, некоему мсье Тревилье из Реюньона, всё здесь, — мсье Бланшар потряс одной из папок и положил её перед Эдгаром, — если бы управление плантацией было в более хозяйственных руках… я уверен, эту землю без труда можно выкупить обратно.

— Зачем он её заложил? — Эдгар открыл одну из папок посредине и, глядя на застарелые жёлтые листы, с сожалением подумал, что тут всего читать не перечитать.

— Вот этого я не знаю. Ваш отец отдал мне эти бумаги на хранение прямо перед смертью, он очень торопился и сказал только, что они важны. Я уже потом в них заглянул и рассказал о них мадам Дюран, но она велела их просто хранить. Она тоже не знала, что это.

— Если он заложил часть земли, то, очевидно, он получил за это деньги?

— По смыслу да, но я ничего о них не знаю, — пожал плечами адвокат.

Эдгар пробежался глазами по закладной.

— Что ещё?

— Ещё? — мсье Бланшар улыбнулся, словно наконец-то встретил благодарного слушателя, и принялся, как кроликов из шляпы, доставать всё новые и новые документы.

Эдгар раскладывал их на столе: долговые расписки, договоры мены, купчие и векселя — дела его семейства были весьма и весьма запутаны.

— А это что? — спросил он, доставая жёлтый листок, на котором стояла только одна подпись вместо двух.

— Это? Купчая бумага… От семейства Шарбонн — они хотели купить плантацию, надо признаться, по очень хорошей цене. Дела у вашего отца уже тогда шли не очень, и я советовал ему согласиться на это предложение. Оно весьма щедрое, что даже странно при подобных обстоятельствах. Но он отказался. Выяснил, что семейство Шарбонн состоит в родстве с Бернарами, ну и… вы понимаете.

Мсье Бланшар развёл руками, словно извиняясь.

Эдгар понимал. Пропасть вражды между семействами Дюран и Бернар была такой глубины, что любой из Дюранов жабу бы съел, но не пошёл бы на сделку с Бернарами. А уж его отец и вовсе люто ненавидел старого пирата Анри, и ненавидел так сильно, что ни о какой сделке и речи быть не могло.

Ещё Эдгар вспомнил, как однажды они играли в разбойников на границе поместья, и он случайно попал в капкан, который поставил Анри Бернар. Капканы тот ставил, якобы, на аллигаторов, но все знали, что конечно же вовсе не на них. Как огромная железная пасть не сломала ему ногу — Эдгар удивлялся до сих пор. Спасла положение, наверное, только палка, выполнявшая роль сабли — воткнувшись, она смягчила удар и не дала треугольным зубам сомкнуться до конца и сломать кость, но боль была адская.

Отец тогда с трудом расцепил железные челюсти и орал на него, как ненормальный, а дядя Венсан и дед бегали вдоль границы поместий с ружьями, собираясь пристрелить старого пирата, но Анри спустил на них собак. Эдгару тогда ещё и плетей досталось за то, что полез куда не надо. А его мать, помнится, плакала в доме наверху и, как ему показалось, вовсе не из-за него…

Старый пират Анри называл поместье Дюранов помойной ямой и вместилищем чёрной лихорадки — их плантация была ближе к болотам, и уж точно, как вложение денег, она его совсем не интересовала. Тогда с чего бы ему её покупать, да ещё и через подставное лицо? Это было странно, и Эдгар, повертев бумагу, сложил её обратно в папку.

— Это всё? — спросил он, устало потерев лоб.

— Нет, но, пожалуй, на сегодня хватит, вижу, я вас утомил, — улыбнулся мсье Бланшар.

— Пожалуй, я точно утомился, — чуть усмехнулся Эдгар. — Я заеду к вам ещё, на неделе, мне надо всё это обдумать.

Он окинул бумаги усталым взглядом, понимая, что «Жемчужину», кажется, проще сжечь, чем вытащить из долговой ямы.

— Конечно, мсье Дюран, приезжайте, когда будет удобно. Я захвачу бутылку отличного бурбона ради такого случая! — радостно произнёс мсье Бланшар, распахивая перед ним голубую филёнчатую дверь. — Был рад видеть вас! Передавайте моё почтение мадам Дюран.

Эдгар вышел и, постояв немного на крыльце в тени старой равеналы, растопырившей листья над двором, словно веер, подумал, что, пожалуй, он сделал правильный выбор: Флёр Лаваль — единственный шанс на спасение этой проклятой плантации, и ему стоить выкинуть из головы мысли о красивой креолке с рынка.

И хотя это было очень непросто сделать, Эдгар усилием воли заставил себя перестать возвращаться мысленно к её образу. Так ведь недолго и спятить. Если он уже посреди бела дня видит в ней Ту-что-приходит-по-ночам и думает о том, как бы узнать её имя.

Солнце склонилось к кромке деревьев, и он махнул вознице ехать к собору. У него осталось ещё одно дело. То самое, с чёрным петухом. Конечно, разгуливать по кладбищу в тени собора Святого Луи с петухом в клетке, ромом, сигарами и кукурузной мукой само по себе выглядело глупо, но ещё глупее он себя чувствовал. Эдгар был совершенно уверен в том, что всё это просто комедия, но тем не менее решил пойти до конца, а в конце выяснить, откуда шарлатанка с рю Верте знает о том, что он потерял семью.

Мария появилась бесшумно, выскользнула из-за склепа, как тень, и Эдгар даже вздрогнул, когда она положила руку ему на плечо.

— Принёс? — спросила коротко.

Он протянул ей плетёную клетку и небольшую корзину. Она тут же достала бутылку, одним движением откупорила её и отхлебнула.

— Хороший ром! — усмехнулась она, и серьги в её ушах затанцевали. — Духи будут довольны. Идём.

Они шли долго по сумрачным переулкам города мёртвых, пока Мария не остановилась.

— Что теперь? Что нужно делать?

— Стань вон там, — она махнула клеткой в сторону большого склепа, украшенного скорбящими ангелами, — и просто смотри. Ты увидишь ответы на свои вопросы. Или будущее. И что надо делать. Ну или то, что духи захотят тебе показать. И ты увидишь знаки. Запомни их. Поймёшь сам, что делать дальше.

Эдгар прислонился плечом к каменной кладке, и его поглотила густая тень надвигающейся ночи. Он смотрел, как разгорается в плошках огонь, как стелется густой дым, как пожилой ньор в парусиновых штанах начинает медленно выстукивать на барабане странный завораживающий ритм, тот самый ритм, с которого начиналось появление его прошлого кошмара…