из коробочки и надел на мою шею.

— Это слишком дорогое украшение, я не могу его принять.

— Хорошо. В таком случае, если тебя это устроит, пусть это будет только на сегодняшний вечер. Что до остального, — он с важным видом достал серёжки, — то за час мы не успеем покушать.

Отобрала серьги.

— Позвольте, я сама их надену.

— Как пожелаешь, кара.

Я молча надела украшения, распушила волосы и застыла. Франко стоял за спиной. В отражении стекляшек я видела его искаженный силуэт. Он любовался мной, и это мне не нравилось.

— Хорошо. Два часа, не дольше, — сдалась я, и Франко подставил свой локоть.

— Ты не пожалеешь.

Не стоило удивляться, что ресторан оказался итальянским и весь персонал преклонялся перед знаменитым шеф-поваром. Еда была вкусной и изысканной. Сама я не выбирала никаких блюд. Франко заранее побеспокоился о составе блюд. И вино не забыл, которое я пила с предельной аккуратностью.

К сожалению, даже пара глотков вызвала головокружение, я развеселилась, забив на всё на свете. Я понимала, что мои злость и недовольный вид не изменят ситуации. Франко хотел общения? Он его получил. В конце концов, я вкусно поела.

Спустя полтора часа я отправилась в дамскую комнату, прихватив с собой телефон. Меня покачивало. И дело было вовсе не в опьянении, а в странном головокружении. Я чувствовала, будто безостановочно низвергаюсь из одного мира в другой, поймав ощущение полёта. В туалете с минуту стояла, держась за раковину и закрыв глаза.

Придя в себя, я написала Талии, что мне промыли желудок и я лежу под капельницей, затем добавила, что скоро буду.

Ответ пришёл незамедлительно: «Никто не спит. Переживаем».

Всё это, конечно же, было бы приятно, будь это правдой.

«Идите спать. Я в полном порядке. Завтра буду как огурчик».

«Ладно», — написала Талия.

Я посмотрела на себя в зеркало и засомневалась в том, что завтра вообще смогу приготовить что-нибудь путёвое. Спасало то, что капитанский конкурс не требовал особых стараний. Подумаешь, напортачу. Кто-то станет капитаном, и меня возьмут в одну из двух команд. Остаток дня я смогу отоспаться.

Когда я вернулась за столик, то увидела довольное лицо Франко и два десерта.

— Сладкое на ночь? — усмехнулась, рассматривая красиво украшенное блюдо.

— Во-первых, Найджела, посмотри внимательно на этот шедевр. И запомни каждую деталь.

Я подчинилась из собственного любопытства. Маленькая гроздь винограда, дольки мандаринок, торчащее из густого крема печенье и красные хлопья из…

— Что это?

— Сушенная клубника.

Я уставилась на Франко.

— Вы сами его приготовили?

— Браво, кара! Утром постарался успеть сделать это наивкуснейшее блюдо. Оно называется сабайон.

— Ух ты! Итальянский десерт?

— Да. Запомни, что сабайон делается из яичных желтков, сахара и вина.

— Опять вино? Я вроде как «в больнице»!

— Успокойся, кара, — посмеялся Франко, — ты его не почувствуешь. А теперь слушай и мотай на ус. Яичный желток взбивается с сахаром до образования белой пены, затем добавляется вино, для аромата ром и корица. Ром и корица — мой секретик.

— Ещё и ром!

— Да ты только попробуй, Найджела! Кстати, традиционно крем готовится на основе Марсалы — это сицилийское десертное вино.

— Выглядит очень даже аппетитно! — зачерпнула ложку крема и отправила в рот. Вкус был божественный, но алкоголь чувствовался, как ни крути, поэтому много я есть не стала.

На прощанье, перед тем как посадить меня в машину, Франко сказал:

— Если будешь дружить со мной и впредь, получишь ещё больше полезных советов. Мы станем потрясающей командой.

Эти слова должны были насторожить меня, но я совсем не восприняла их. Кивнув, залезла в машину и настроилась на мучительно сложное переодевание. Обувь, платье… и волосы снова завязала в хвост. А чтобы добавить убедительности на случай, если включат свет, я потёрла глаза пальцами, размазав тушь.

На вилле было тихо. Я спокойным шагом шла к своему крыльцу, как вдруг заприметила фигуру, сидящую на ступенях. Заметив меня, он встал и направился в мою сторону. Я застыла. Беркер ждал меня. Ждал и переживал, пока я пила вино и ела десерт с Франко Руисом.

30

Мои руки в секунду оказались в его. Я выдернула, потому что нас могли с наименьшей вероятностью увидеть из окна, рисковать не хотела.

— Со мной всё хорошо, Беркер. Тебе не стоило дожидаться меня.

— Я переживал. Звонил Ёсе, но он не в курсе.

— О Боже, зачем ты его беспокоил? — сердце забилось чуть быстрее. — Я связалась с… как его? Ну, тот, который за наше здоровье отвечает. И, кстати, просила не тревожить организаторов. А ты взял и Ёсе всё доложил. Завтра меня о моём самочувствии на камеру спросят, мама распереживается… — я тараторила так быстро, что сама не заметила, как голос становился громче. И замолкла, оборвав фразу, когда Беркер протянул руку и дотронулся до сияющей серёжки. В тот момент я готова была провалиться на месте. — Что там?

— Красивые украшения ты носишь… в больницу… дорогие… — Он наклонился, я как раз выдыхала. — В тебя там спирт вкачивали?

— Мне… дали какое-то лекарство… настойка или что-то типа того, — лгала я, всё больше ненавидя себя за это. Затем вздёрнула подбородок. — А серёжки со съёмки забыла снять.

Я надеялась, что Беркер не станет проверять, были ли на мне серёжки во время съёмок. Хотя парень не дурак, а кровь турецкая, и ожидать можно было чего угодно, вплоть до целого расследования. Будь проклят этот Руис!

— Пожалуй, уже поздно. Завтра игра. И тебе, и мне необходимо отдохнуть.

— Ты правда чувствуешь себя хорошо? — решил удостовериться Беркер, погладив пальцем нежно по щеке.

— Да. Прости, что так получилось.

— Лишь бы с тобой всё было хорошо. Пообещай, что мы ещё убежим на наше местечко.

Его мягкая улыбка обезоружила меня.

— У нас ещё будет время, — одарив его ответной улыбкой, ущипнула за щёчку и вошла в дом.