газетой в руках.

– Кроссворд? – спросила Кира, указывая на газету.

– Нет, новости читаю.

– Телевизора мало?

– Я люблю сравнивать. А теперь, слава богу, появилась возможность получать одну и ту же информацию из разных источников.

– Да, это вам не газета «Правда», это «Московский комсомолец». О чем только не пишет.

– Да, хотя много и врет.

– Вы о чем? – спросила Кира, но тут же махнула рукой: – Право, мне все равно. У меня забот хватает.

И она рассказала о событиях в магазине, а заодно и о Зульфие, которая стала любовницей.

– Это глупо винить сотрудников в собственных огрехах.

– Каких? Какие огрехи наш директор сделал?

– Надо магазин переделать полностью. Надо, чтобы все стояло на полках, чтобы было одно торговое пространство. Ты же видела, как теперь торгуют продуктами.

– Ага, на рынках оптовых. И не только оптовых.

– Нет, я говорю о супермаркетах. Все есть под одной крышей и в одном зале. Это современно и удобно. Одна касса на все отделы. Предложи вашему этому самому…

– Григорьеву? Олегу Борисовичу?

– Директору вашему.

– Ну да, Григорьеву. А как ему сказать?

– Так прямо и сказать. Но лучше без свидетелей. А еще лучше, написать это все на бумажке, постучаться в кабинет и положить ему на стол. А на словах сказать, что, если он сочтет нужным, пусть прочитает. Вежливо, но не боясь. С достоинством. Достоинство чувствуется всегда. И его уважают.

– Идея хорошая. И с одним пространством и с предложением. Но он такой…

– Какой?

– Неотесанный, грубый.

– Ну что тебе сказать. Время такое, когда такие удерживаются, могут выстоять. Грубые, жесткие. А может, он на самом деле не такой? Ты же не видела его в других ситуациях.

– Нет, человек или такой, или другой. Ситуация тут ни при чем.

– Может, ты и права, – кивнула головой Мезенцева и добавила: – Кира, извини, но дам тебе совет. Переоденься. Перестань ходить в одном и том же.

– Я стираю всегда все.

– Речь не о чистоте, тут нет никаких вопросов. Речь о стиле. Перестань носить эти толстые кофты с начесом.

– Это называется свитшот.

– Не важно, как это называется. Важно, что тебя это грубит и делает похожей на парня. А ты очень интересная.

– Знаете, я не могу тратить деньги на барахло. Я коплю. Валюту покупаю. Я не знаю пока, для чего, но пусть будет запас.

– Отлично, но я тебе помогу. Отнесись к этому правильно. Мы же соседи, друзья.

– Не знаю. И обижать вас не хочу, но и брать что-то от вас не стану.

– Зря ты так.

– А у вас есть семья? – вдруг спросила Кира. Получилось это как-то грубо.

– Нет, у меня семьи нет. Я не замужем, детей у меня нет. Родители мои умерли. У меня есть друг, но мы живем порознь. Так давно решили. Он мне помогает, но я, как и ты, предпочитаю самостоятельность. – Голос Мезенцевой прозвучал спокойно.

– Извините, я не хотела. Я просто такая…

– Я уже поняла. Но все же попробуй вот это надеть. И только потом иди к этому вашему Григорьеву, – Мезенцева достала из шкафа пару пакетов, – это джинсы. Модные, узкие, белая блузка.

– Спасибо, подойдут ли?!

– Примерь дома спокойно, – Мезенцева полезла в стол и достала пакетик с украшениями, – вот это клипсы. Сейчас такие модно носить. Это бижутерия, копеечная. Но смотрится она отлично.

– Откуда у вас это все?

– Купила, подарили. А мы с тобой одной комплекции.

– И при этом вам больше лет, чем мне.

Мезенцева рассмеялась:

– Ты неисправима!

– Да, не обижайтесь. Я как будто нарочно!

– Да ладно. Как там Беглова?

– Нормально. Сегодня не ходите, я была у нее и суп даже сварила.

– Хорошо, завтра зайду.

– Вот и отлично, – Кира улыбнулась, – спасибо. Я вам все принесу назад. Постираю и принесу. Вот только к Григорьеву схожу.

– Приносить ничего не надо. Это тебе.

– Господи, да вы просто фея! – воскликнула Кира и тут же опять испугалась. – Я это без издевки!

– Верю, верю. Иди примерь! – Мезенцева закрыла за ней дверь.

Кира вернулась к себе. «Вот это да! Нежданно-негаданно приобрела соседок. Беглова, кстати, очень интересная старуха. И очень разумная. Мозги у нее молодые, хоть и страдает она провалами в памяти. А вот Мезенцева… Она… Она…» – Кира распаковывала пакеты и пыталась найти определение Мезенцевой.

– Она человек с загадкой, – вслух сказала Заболоцкая, когда надела на себя джинсы и белую блузку, – она человек с загадкой, но вещи на мне сидят просто супер! Так и пойду. И напишу все для Григорьева. Она права, люди к нам приходят по старинке – за необходимым, каким всегда ходили в хозяйственный – мыло, порошок, веревка для белья… А должны приходить за комфортом. Ведь наш товар должен облегчать жизнь. И украшать ее. Григорьев этого не понимает!

Заболоцкая тщательно погладила блузку. Развесила все на плечики. Оглядев дом, она вспомнила комнаты Мезенцовой и устроила генеральную уборку. К полуночи все было вымыто, вытерто до блеска. Даже занавески Кира поменяла – достала те, которые ей дала мать в прошлый ее визит к родителям. Комната преобразилась. Теперь было не только уютно, но и нарядно. «А еще я куплю лампу. Красивую, под старину. И поставлю ее на письменный стол. И будет у меня кабинет. Зачем мне кабинет? Пусть будет. Я же с золотой медалью окончила школу!» – усмехнулась про себя Кира и почувствовала, как по щекам покатились слезы. Захотелось уткнуться в подушку. Но не в эту, не на этом диване и не в этой комнате. Захотелось оказаться в новой светлой квартире родителей. И чтобы все вдруг забегали, захлопотали вокруг нее, а отец бы ворчал, мол, истерика, что тут мудрить, а сам бы подавал стакан и говорил: «Выпей, дочка, выпей, хорошая. Все ерунда!»

Кира почти не спала ночь, наутро встала опухшая, но отступать от планов она не любила, а потому оделась во все новое и пошла на работу.

Кассирша отдела бытовой химии охнула и позвала кассиршу отдела посуды.

– Ты посмотри на Кирку! Модель. Почти Джулия Робертс! Какая блузка! Это тебе не коммерческий киоск. Это оттуда!

– Джинсы! Вот это стретч! Но плотные, фирменные. А не то вьетнамское барахло, которым сейчас торгуют. Кира, откуда все?

– Подарили. – Кира не любила врать.

– Понятно, мужик. Рано начинаешь, девонька. – «Отдел посуды» поджал губы.

– В смысле? А, нет, не мужик. Знакомая привезла. Джинсы подарила, а блузку продала, – чтобы было правдоподобно, сказала Мельникова.

«Отдел посуды» и «Отдел бытовой химии» покачали головой. Кира прошла в свой отдел, навела там порядок, на видное место поставила новые терки. Директор появился к