как старуха двадцати пяти лет… А у тебя вся жизнь впереди. Внезапно меня стало захлестывать именно этим ощущением. У меня вся жизнь впереди. Да, прошлое уже оставило свой неизгладимый след, но здесь и сейчас я живая… Здесь и сейчас текут те секунды и минуты, которые принадлежат лишь мне. И на что их тратить — решать тоже только мне!

— Итак, ты в курсе полных моих данных, нашел контакты моих родителей, представился моей соседкой… И вот ты здесь, — сказала я, повесив в воздухе невысказанный вопрос: «Что дальше?»

— Именно так, — кивнул Янковский. — Ты у меня в гостях побывала, а я у тебя — нет. Посчитал, что это непорядок, прибыл к тебе для исправления ситуации и приглашения погулять.

Я не успела запротестовать и сообщить Владу, что ни на какие прогулки сегодня не настроена, когда раздался приглушенный голос мамы:

— Это отличная идея!

Понятно, двое против одного, а то и трое, ведь папа тоже может присоединиться.

— Я ужасно выгляжу, — буркнула в ответ.

— Ты красивая, — ответил Янковский, и в его голосе не слышалось ни капли желания мне польстить.

Какого-то восхищения, впрочем, тоже. Да и не ждала я его вовсе. Вздохнув, взглянула на часы.

— Дашь мне немного времени? — спросила у Влада, решив, что прогулка мне точно не помешает.

Но ничего кроме нее, на что мог рассчитывать Янковский, дать ему я больше не могла. Не сейчас уж точно, и даже не в обозримом будущем. И надеялась, что он это понимает.

— Сколько угодно. Как раз пойду к твоему отцу, он ждет меня обсудить рыбалку. А потом погуляем, забежим в кафе и я провожу тебя обратно домой.

Поднявшись из-за стола, Янковский собрался на выход, когда я сказала ему тихо:

— Ребенка, кстати, я потеряла.

Он ведь не из-за этого здесь? Не для того, чтобы начать играть в отцовские чувства? — дошло до меня внезапно.

— Я в курсе, Саш. И думаю, что обсуждать это мы не будем, если только ты сама этого не хочешь.

А я, конечно, не хотела. Помотала головой и тоже поднялась из-за стола.

— Тогда жду отмашки, когда ты будешь готова, — улыбнулся Влад и вышел из кухни.

Мне стало еще хоть чуточку, но легче.

Еще некоторое время спустя

— Саша?

Я застыла, когда меня позвал Игорь, приехавший ко мне на работу, куда я забежала, чтобы подписать заявление на отпуск. Это было сразу же на следующий день после того, как Альберт, мой адвокат, привез мне документы о том, что мы с Харламовым больше не муж и жена.

Что я испытала, когда он мне их передал? Только легкость и небольшую горечь.

— Да? — повернулась я к бывшему уже мужу, который смотрел на меня с какой-то отчаявшейся надеждой.

Игорь сильно похудел и осунулся за то время, что мы не виделись. Это тоже вызывало внутри лишь слабый отклик.

— Я слушаю, — сказала, когда молчание между нами растянулось.

Мы стояли в паре метров друг от друга, но казалось, что между нами пропасть размером со вселенную. И сказано было уже все. Без разговоров, без слов…

— Саша… Мне очень плохо, — признался Харламов.

Я вздохнула, но эмоционально реагировать на это не стала. Ему было плохо. Ему! Поэтому он сейчас здесь.

— Мне тоже было очень плохо. Причем с того момента, когда Вероника подарила мне младенца. Невыносимо плохо, Игорь. Ты всего лишь прошел через развод. Я — через ложь, предательство и измену. И одиночество, когда хотелось выть и бросаться на стену. Но это в прошлом. И твоя боль тоже когда-то будет в прошлом.

Я развернулась, чтобы уйти. Уже завтра сядем с мамой в самолет и улетим на пару недель на отдых. А потом погружусь в работу, в новую жизнь, в новые события.

— Мама и папа полностью взяли на себя обязательства по Соне. Я буду лишь содержать дочь и все. Я свободен, Саш. От Ники, от ребенка, которого никогда не хотел с чужой женщиной…

Когда эти слова донеслись мне вслед, я ужаснулась. Но не сказанному, а самой себе! Я ведь допускала мысль о том, что с этим человеком у нас что-то может сложиться… А сейчас, когда вспомнила безумную свекровь, продуманную Веронику, действия за моей спиной, которые совершал Игорь, у меня аж дрожь по телу прошла.

— Поздравляю со свободой, — полуобернувшись, ответила я. — Не забудь использовать презервативы во время одноразового секса. Елизавета Николаевна вряд ли потянет на своем горбу целый детский сад, — напутствовала я Харламова, после чего ушла быстрым шагом.

Вот теперь между нами стояли все точки из возможных.

История моего замужества окончательно завершилась.

Эпилог

Два года спустя

Ноги сами привели меня в тот парк, со встречи в котором когда-то начался крах моего прошлого счастья. Хоть я и наблюдалась в консультации неподалеку, это место старалась обходить стороной. И вот сегодня, когда получила окончательное подтверждение тому, что у нас с Владом Янковским будет ребенок, как-то сам собой вышло, что я пришла и села на скамейку в сквере недалеко от дома, в котором раньше располагалась наша с Харламовым квартира.

И поняла сразу, стоило здесь очутиться, что у меня это место не вызывает никаких чувств. Вообще. Словно оно было стерильным, не способным породить во мне никаких эмоций.

Мы с Янковским встречались уже около года. А до того момента, когда я все же позволила себе снова довериться и стать счастливой, Влад показывал всеми силами, что ему нужна только я. Даже когда отталкивала намеренно, искренне считая, что ничего у нас с ним не выйдет. А потом ужасалась мыслям о том, что Янковский ведь мог действительно куда-нибудь исчезнуть, устав от моих выкрутасов.

Впрочем, выкрутасами мое поведение назвать можно было с натяжкой. Я действительно очень сильно сомневалась в том, что когда-либо вновь смогу обрести простое женское счастье. Как оказалось год назад — это очень даже реально.

И вот сегодня — две полоски, которые пару дней назад обнаружились на тесте, переросли в уверенное от доктора: «Конечно, ты беременна, Масленникова! Я даже не сомневалась в том, что это случится!»

Масленниковой я стала после того, как взяла обратно свою девичью фамилию, потому что не хотела, чтобы нас с Харламовым что-то связывало в принципе. Мы лишь виделись с бывшим мужем пару раз за прошедшие два года, да и то это выходило случайно. Игорь сильно изменился. Стал каким-то замкнутым, сухощавым и молчаливым. Но последнее меня не касалось — говорить с Харламовым