Действительно, чего это я замер, как суслик в степи? Еще раз окинув взглядом комнату, я аккуратно подошел к столу.

– Александр, правильно я запомнила? Садитесь скорее, я тут новый рецепт варенья опробовала! – жена Брежнева ловко поставила перед нами посуду.

Новый рецепт варенья? Ей чего, больше делать нечего? Или персональных поваров еще не положено? Хотя какая мне разница? Содержимое поставленного передо мной блюдечка одним своим видом вызывало повышенное слюноотделение, ведь до столовой я так и не дошел. Взяв чайную ложечку, я принялся намазывать варенье толстым слоем на кусок хлеба. Одобрительно оглядев получившуюся конструкцию, шумно вдохнул носом аромат и откусил здоровенный кусок. Абрикос? С грушей? Нет, вроде еще нотки яблок проглядывают...

– Вкусно. Но мне кажется, что немного сладковато, нет? – я сделал еще один кус – как бы оно потом не засахарилось.

– Да, я тоже такого же мнения. В следующий раз поменьше попробую положить. Но что же вы сидите, ешьте, не стесняйтесь!

Виктория Петровна Брежнева. После рождения дочери занялась домашним хозяйством. К политике равнодушна. Любит фигурное катание. Хорошо готовит. О, познание проснулось. Да, про «хорошо готовит» это верно. Я хищническим взглядом обвел батарею мелких чашечек и плошечек, медленно окружавших нас с Александром Яковлевичем. Подполковник же полностью отдался поглощению выставляемых блюд и казалось, ничего не замечал вокруг.

– Виктория Петровна, а вот это что такое? – я подхватил с тарелки какой-то мелкий пирожок.

– Баурсаки. Кусочки теста, обжаренные в масле. Уже тут научилась готовить. Вкусное?

– Офень! – я выразительно кивнул головой.

Вот такое, чуть сладковатое, мне гораздо больше по вкусу. Главное, не забывать про чай, а то попа слипнется от такого обилия углеводов.

– Ага, наш спаситель уже тут! – из-за спины раздался громкий и уверенный голос.

Я встал из-за стола и повернулся. Передо мной стоял широко улыбающийся будущий генсек. Я быстро мазнул по фигуре взглядом. Голубая рубашка, костюмные брюки. На ногах тапочки. Болел тифом зимой 1920-21 года. Контузия в 1943 году. В 1952 году перенесен инфарт миокарда. Хроническое недосыпание. Поражение легких табачным дымом. Ого, лечилка с познанием проснулись. Правда, немного не вовремя...

– Леонид Ильич, добрый вечер! – я крепко пожал протянутую руку – Александр Филипов, работаю шофером.

– Знаю, все знаю. – он жестом вернул меня за стол и уселся рядом – Витя, а лапшички не осталось? А то утром не успел...

– Вот вспомнил... Нет ее, Юра доел, как встал. Но я тебе котлеток схоронила.

Перед первым секретарем появилась здоровенная тарелка с котлетами. Проследив их путь, я с трудом проглотил восклицание про то, что после холодильника их бы неплохо разогреть. Однако Леонид Ильич искренне обрадовался холодным котлетосам и вооружившись вилкой, начал их кромсать.

- Александр Васильевич, верно? А не поделитесь своей версией того, как вы спасли всех?

– Можно просто Александр. Да какое там спасение... – я в притворном смущении пожал плечами – просто у меня был выходной и я решил испытать топливную экономичность машины. Выехал в степь и поехал куда глаза глядят. Вскоре мое внимание привлек световой сигнал, посылаемый Юрием Леонидовичем с помощью зеркала. Подъехал, увидел, что поломались.

– А дальше – я кивком поблагодарил Викторию Петровну, подлившую мне чаю – просто сцепил две машины подручными средствами и привез всех сюда. Ну и потом, чтобы не давать почвы для слухов, тут же отбуксировал ЗИС в гараж для ремонта.

– Как все просто, оказывается – он отправил очередной кусок в рот – а мне тут с трех сторон такие небылицы рассказывали, что я поневоле поверил. Дескать, по степи аки молния летело что-то, поднимая гигантский хвост пыли. Только солнечный зайчик и догнал.

– Ну до молнии мне далеко, но 120 километров в час получалось разгоняться.

– Эка! Это как так?

Отложив приборы, я обстоятельно рассказал Леониду Ильичу весь путь бедной «эмки» от автомобиля «куда пошлют» до прообраза багги. На всякий случай упомянул, что поначалу хотел научиться рихтовать мятый кузов, но потом меня захватила другая идея. А то вдруг не понравится, что я занялся другим. Ну и если что, отмазка шикарная получится. Фраза «первый секретарь в курсе и не возражает» иногда покрепче бетонной стены может оказаться.

– Нет, не верится... Так... – легко вскочив, он взял с холодильника толстый ежедневник и принялся его листать – завтра после обеда? Нет... О! Вот в среду прямо с утра и подъеду!

– Ну как? Сможешь показать мне свою придумку? – обратился ко мне Брежнев, громко закрыв календарь.

– Конечно смогу! Только бы погода не подкачала, осень все-таки...

– Александр, организуй пожалуйста – он перевел свое внимание на моего тезку – только чтобы все тихо. У меня времени буквально пара часов будет, на выступление не хватит. А людей расстраивать – последнее дело...

– Сделаем! Вот чуть не забыл. Леонид Ильич, вы просили познакомить с автором трюка «разворот на скорости» - подполковник совершенно по-плебейски ткнул вилкой в мою сторону – вот. Как говорится, прошу любить и жаловать.

Черт! А об этом-то какими путями дошло до Брежнева? Что-то познание мне ничего не выдало про увлечение генсека подобным. Хотя, может просто сейчас не знают, что так можно? Ну уж нет, термин «управляемый занос» лишь чуть попозже автомобильных гонок появился...

– Ишь пострел, везде поспел! – я удостоился одобрительного похлопывания по плечу – тогда еще и это покажешь, хорошо?

Поймав чуть прищуренный взгляд начальника охраны, я бодро кивнул. Конечно покажу, куда мне деваться. Тем более, что это в моих интересах...

***

В ночь на среду я не мог уснуть. Все ворочался с боку на бок, пытаясь прикинуть варианты своего поведения. С одной стороны, вроде меня приняли доброжелательно. С другой, сколько в той доброжелательности искренности? Ведь пока доберешься до такого поста, волей-неволей научишься улыбаться даже самым злейшим врагам. Да и все прочитанные мной материалы в унисон твердят о том, что Брежнев был отличным переговорщиком. Улыбнулся, поблагодарил... Ему ничего не стоит, а простому трудяге впечатлений на всю жизнь.

Я еще раз промотал перед внутренним взором окончание ужина.