— Я проведу вас. — Гизелла точно услышала мысли Эвелины. — Тайный подземный ход под каналом. О нем знаем только я и мой отец. И вот…

Принцесса быстро, будто боялась передумать, вложила в руки мейджи нечто, полыхнувшее алым. Пальцы ощутили знакомую тяжесть и приятное тепло.

— Арканар? — ахнула Эви, разжимая кулак.

Не только Арканар. Рядом с рубином лежала сапфировая подвеска на витой серебряной цепи.

— Харамон? Но как? Твой отец… Ты сама говорила, что он болен, а помочь может только артефакт.

— Я не дарю тебе их, а даю на время! Наш бывший артефактор кое-что рассказывал мне о камнях силы. Они хранят клятвы и заставляют их выполнять. Ты не сможешь обмануть. Режь палец и обещай, что вернешь нам Арканар и Харамон, когда спасешь Райли!

— Хорошо, согласна! — Эвелина готова была на что угодно, лишь бы заполучить камни.

Огляделась по сторонам.

— Но чем резать?

Свою булавку она давно потеряла, не ключом же ковырять. Хотя один прут они с Дегаром почти выломали из стены, острый край блестел светлым металлом и был острым, точно лезвие бритвы. Эви нерешительно приблизилась и осторожно коснулась скола.

— Ай!

Она и не заметила, как сзади неслышно подобрался демон и чиркнул ее пальцем по краю.

— Ты не истекаешь кровью, — философски отметил Дегар. — Это не опасно. Ведь так?

— Так! Но больно! Зараза ты рогатая…

Однако на перепалку не оставалось времени. Эвелина поскорее прижала кровоточащий палец к гладкой поверхности рубина.

— Клянусь, что верну Арканар и Харамон принцессе Гизелле, как только жизнь Райли окажется вне опасности.

Ей показалось или камень стал ярче, будто осветился изнутри? А вот то, что к первой искорке непонятной магии добавилась вторая, точно не померещилось. Выходит, рубин уже хранит какую-то клятву? Но какую?

— Дело сделано, Гизи! Выводи нас.

Эвелина, морщась, напялила перстень, нацепила подвеску и спрятала сапфир в вырезе платья. Представила, как они с Дегаром пробираются по лесу: она — цепляясь длинным шелковым подолом за все коряги, а он — едва переставляя ноги в узких брюках. Хмыкнула. Да, одеты явно не по-походному.

— Я приготовила для вас подходящую одежду. И твое пальто, Эвичка.

— В кармане мой диплом! — встрепенулась мейджи.

— И немного денег… Погоди, я дам тебе свой платок, ранка до сих пор кровит.

— А это надо сказать спасибо лягуху! Спасибо, Дегар, что не отрезал палец, а так, покалечил немного!

— Так было нужно. Для дела.

Он сузил глаза, точно вспомнил о чем-то важном. Развернул Эвелину за плечи к себе. И поцеловал.

Ну как поцеловал… Прижал свои губы к губам Эви и застыл. Но так крепко удерживал ее на месте, что Эвелина и рада бы отодвинуться — а заодно двинуть хорошенько по наглой физиономии! — да никак. Губы Дегара были горячими, гораздо горячее, чем у Райли. Хоть демон и находился в теле короля, Эви ясно ощущала, что целует ее сейчас не Раулар. А главное — зачем? Что это взбрело в голову лягуху?

— Ого!.. — потрясенно выдохнула Гизелла.

Эвелину как подбросило. Что сейчас вообразит себе эта дурочка? Что она и демон…? Ой! Эви вывернулась ужом и залепила Дегару пощечину, от всей души — и тут же с размаха вмазала по другой щеке. Хорошие пощечины получились, звучные.

Демон не двинулся с места, даже не поднял руки, чтобы защититься, но посмотрел с некоторым удивлением.

— Ты что творишь? — прошипела Эви.

— Снимаю боль. Легче?

— Намного! — рявкнула Эвелина, потирая ушибленную ладонь.

Значит он, дубина стоеросовая, вообразил, что поцелуи облегчают боль! Так он понял то, что происходило между ней и Рауларом. И как объяснить лягуху, что вовсе не физическую боль короля она хотела унять. И не только его боль… И что поцелуй врага точно не улучшит ее состояние.

Она набрала в грудь побольше воздуха и… выдохнула. Сейчас нет времени на лекцию о человеческих чувствах.

— Надо идти, — произнесла она вместо объяснений.

С этим никто спорить не стал.

— На охране оставались двое егермейстеров, но я их обманула, сказала, что их срочно вызывает начальник, — объясняла Гизелла на ходу.

Она шла впереди, вела Эви и Дегара запутанными узкими коридорами в толще стены. Они попали в потайной ход через лаз, замаскированный под глухую нишу. Никто бы не догадался, что камни в ней уложены таким замысловатым образом, что скрывают проем. Гизи и Эвелина проскочили без труда, а вот демон застрял. Протиснулся кое-как, шипя сквозь зубы, когда камни касались свежих ран.

Эви будто случайно дотронулась до его локтя. Едва восполнившийся на единицу резерв снова опустел, когда мейджи уняла боль. «Обошлась без поцелуйчиков, кстати!» — ядовито сообщила она, правда, мысленно.

— Обман быстро раскроют. Как только окажетесь за стенами — немедленно уходите. Чернорубашечники не станут ждать утра.

Принцесса привела их к пересечению коридоров, где путникам были приготовлены походные мешки и смена одежды.

— Переодевайтесь, быстро!

Эви в изумлении воззрилась на принцессу, словно впервые ее увидела. Вовсе она не дура! Как же Эвелина могла так обмануться! С другой стороны, Гизи так мастерски притворялась наивной простушкой, что провела бы кого угодно.

Гизелла правильно истолковала ее взгляд.

— С девочками всегда проще говорить о куклах и нарядах, а с девушками — о балах и женихах, правда ведь? Тогда можно подружиться… А мне всегда нужна была подруга.

Эвелина не нашлась, что ответить, только кивнула. Сделалось совестно. Бедная Гизи, одинокая Гизи, которая из кожи вон лезла, чтобы подружиться с Райли и Эви, а им вовсе не нужна была компания девчушки младше их на несколько лет.

Дегар между тем, не меняя сурового выражения лица, расстегнул брюки. Эви подхватила вещички и удрала переодеваться за угол. Гизелла пошла следом, отвернулась, чтобы не смущать, и продолжила говорить:

— Но когда появился магистр Ивер, я больше не чувствовала себя такой одинокой.

— Магистр Ивер?

— Наш артефактор… Бывший артефактор. Отец его прогнал, и это правда. Но вовсе не потому, что магистр плохо его лечил.

— Вот как? — Эвелина застыла с рубашкой в руках.

Конечно, она мгновенно догадалась, какие отношения связывали Гизи и магистра Ивера и почему король прогнал его, несмотря на то, что магические отвары и настои поддерживали в нем жизнь.

— Да… — просто ответила принцесса. — Он был старше меня, конечно. Но мне рядом с ним было так спокойно. Он рассказывал, я слушала. Я не очень умная, я знаю, но он не считал меня дурой, разговаривал так, будто я что-то для него значу.