— Вы не понимаете — Райли все еще там! Вы изувечите короля!

Вместо ответа егермейстер закатил глаза, точно как ее преподаватель некромантии, которому Эвелина сдавала экзамен и едва не провалила его — несла откровенную чушь. Магистр Куин подошел к Дегару Тэшшу и поднял лицо демона, взяв за подбородок.

По лбу Дегара катились капли пота, но взгляд оставался твердым и ясным.

— Если душа короля все еще жива, пусть покажется мне. И тогда, обещаю, в Каззар его доставят в целости и сохранности.

— Дегар, разбуди Райли хотя бы на минуточку! — взмолилась Эви.

Демон медленно покачал головой и промолчал. Снова! До чего твердолобый демонюка!

— Как я и предполагал, — бесстрастно подытожил магистр. — Может быть, ты знаешь, что понадобилось демону? Чего он добивался?

«Знаю! Ему нужны артефакты, так же, как и мне! Так же, как и Райли…»

Дегар поймал взгляд Эви и шевельнул губами, складывая их в короткое, но неколебимое «нет!»

Артефакты — единственная надежда на то, что Райли снова вернется к ней. Если егермейстеры узнают о том, что демоны охотятся за камнями, то соберут их первыми, запрут в неприступном Каззаре и Эвелина никогда-никогда не сможет спасти Раулара.

— Не… Не знаю… — прошептала мейджи.

Она чувствовала себя предательницей — жертвовала Дегаром ради Райли. Хотя какое ей дело до демона! Пусть мучают, пусть! Так ему и надо. Не лез бы в чужое тело, не огреб бы неприятностей. Магистр Куин прав: он враг. Как там говорилось в указе? «Создание, что оскорбляет самим своим присутствием гармонию мира». Краснорожая лягушка!

— Продолжим? Назови свое имя!

Егермейстера утомило упорное молчание узника. Может быть, его раздражал жар, исходящий от очага, или разозлил разговор со строптивой девчонкой. Так или иначе, магистр Куин натянул на руку толстую кожаную рукавицу и снял с жаровни раскаленный прут.

Эви испуганно зажала уши. Но Дегар Тэшш не крикнул, лишь изогнулся в цепях, задрав вверх искаженное болью лицо, и закусил губу так, что по подбородку потекла струйка крови.

«Это не Райли, не Райли!»

Сердце разрывалось.

— Его зовут Исс Дегар ха-Тэшш! — крикнула мейджи. — Больше я ничего не знаю!

Егермейстер, исполняющий обязанности писаря, быстро записал имя демона на листе. Исс-Дегар зарычал от ярости и отчаяния.

— Хорошо, — сказал магистр Куин, опуская прут.

Но не успела Эвелина обрадоваться, как он снял с решетки новый.

— Следующий вопрос: как ты выжил после смертельного заклятия?

Эви разрыдалась. Это было выше ее сил. Можно закрыть глаза, отвернуться, твердя себе, что демон заслуживает то, что получил. Глупый демон! Она зачем-то вспомнила, как этот дикий лягух лопал пирожное, закусывая его куриной голенью. Как провел ночь в кресле, защищая ее сон. Отшвырнул за спину, закрывая от боевых магов. Положил ладонь на ее макушку: «Будь сильной»…

— Не будь сильным, Дегар! Кричи! Кричи! Станет легче!

Дегар Тэшш поднял на нее измученные глаза и криво усмехнулся уголком рта. Он не проронит ни звука. Упрямец!

— Тогда я буду кричать! Я буду кричать за тебя!

И когда раскаленное железо коснулось обнаженной кожи, Эвелина закричала так громко, как могла, будто сейчас мучили ее.

Магистра Куина надолго не хватило. Он раздраженно запустил прутом в дверь — писарь едва успел пригнуться.

— Дура-девка! Пороть тебя некому!

Он походя дернул рычаг в стене, спуская цепь, которая удерживала Дегара. Демон со всего размаха упал на пол с вывернутыми руками, тяжело перекатился на бок. Магистр Куин сорвал верхний лист, на котором было записано имя, скомкал в кулаке и стремительно вышел в коридор. Помощник, подхватив чернильницу, выскочил следом. Грохнул засов. Сделалось тихо.

— Дегар… — шепотом позвала его Эвелина.

Он не ответил, но хотя бы дышал, уже хорошо. На груди и плечах остались почерневшие рубцы — следы ожогов. Ничего, вот мейджи восстановит резерв и подлатает упрямца, будет как новенький…

«Да только надолго ли?»

Эви посмотрела на толстые прутья, каменные стены, окованную железом дверь. Похоже, они здесь застряли не на один день. А что ждет потом? Райли — Каззар, а ее — суд Магистериума. Она добилась короткой передышки, но егермейстеры скоро вернутся. Через час или утром, но пытки неизбежно продолжатся. А Эвелине заткнут рот заклятием или швырнут в другую камеру, чтобы не мешала.

Демон пошевелил запястьями: цепь ослабла и постепенно поддавалась усилиям. Ноги по-прежнему в кандалах, но во всяком случае Дегар сможет размять руки.

— Ты как? — спросила Эви, когда демон сумел распутать узел и опрокинулся на спину. — Ты лежи, лежи.

Но Дегар не послушался. Да когда он ее слушался? Отдохнул минуту и сел. Сжал голову: видать, закружилась с непривычки. Со свистом ухватился за искалеченный бок: раны беспокоили его, но упорство оказалось сильнее. Пусть не с первой попытки, но демон поднялся и шатаясь побрел в сторону решетки.

— Никак не пойму улиток, — мрачно пробормотал он, остановившись напротив Эвелины и уцепившись за железные прутья для равновесия. — Гораздо эффективнее было бы отрезать мне пальцы по одному. Или уши.

Эвелина вытаращила глаза.

— Ну давай, подскажи им!

Дегар усмехнулся. Эта ухмылочка была только его — едкая и сумрачная. Райли всегда улыбался широко, во все тридцать два зуба. Повезло же ей повстречать демона с черным чувством юмора!

— Шутишь, да? Ну-ну! У тебя дыра в боку, если ты не заметил. Арканар забрали! Мы в остроге, откуда не выбраться! И Райли!..

«…никогда ко мне не вернется», — хотела добавить она, но не смогла выговорить эти страшные слова.

— Слушай меня, маленькая улитка, — сказал Дегар Тэшш, и на этот раз он был серьезен. — Слушай внимательно. Дальше ты пойдешь одна.

— Нет!

— Да. Найдешь оставшиеся артефакты. Мы знаем, где Харамон и Арканар — вернешься за ними позже.

— Если ты не заметил, Дегар, мы оба в темнице!

— Я заметил. Цепи, пытки, вопли. Точно темница.

— У тебя ужасный юмор, ты знал?

Он хмыкнул, но не ответил. Пошел вдоль решетки в дальний конец, поманил за собой Эвелину и указал место, где за много лет камень на полу стерся и просел. Прутья здесь прилегали неплотно.

— Я расшатаю решетку, и ты сможешь пролезть на эту сторону.

— На ЭТУ сторону? Знаешь, мне больше нравится моя сторона! Здесь никого не жгут каленым железом!

— Ты невыносима, маленькая улитка, ты знала?