нам вслед раздалось чье-то возмущенное рычание. Но, обернувшись и глянув вниз, там на площадке у алтаря я никого не увидел.

— Наверное почудилось, — буркнул себе под нос.

Однако послышалось, видимо, не только мне.

Неожиданно, плавно развернувшись на взлете, Зараза по широкой дуге снова прошелся над алтарем, плюхнув в нужный момент из-под хвоста пахучий подарок невидимкам внизу (и как смог-то такой скелет что-то из себя выдавить).

— Муууу!.. — мстительно взревел рогатый динозавр небес, завершая круговой маневр и ложась обратно на прежний курс.

Прогремевший снизу нам вдогон мощный взрыв окончательно поставил жирный крест на коварных планах возможных преследователей.

Интерлюдия 5

Интерлюдия 5

— Дебила кусок, мля! — прошипел Илья Палачев, поднимаясь на ноги после взрыва и отряхивая заляпанный грязью и дерьмом стильный зеленый костюм.

— Тьфу, мля! — сплюнул он заскрипевший на зубах песок. — Обещал же, придурку, что все тут разрулю! Полдня, считай, на говнюка потратил. А вместо благодарности… Сука, это вообще потом отстирается⁈

— Ррррр!.. — послышалось сдавленное рычание из-под груды бревен, в которое после взрыва превратилась примыкающая к большому дому беседка.

— Однако, кучно как положил, — проворчал граф, прекращая бесполезные попытки оттереть вонючую гряз от костюма, которая в результате его отчаянных усилий лишь больше размазалась и впиталась в одежду. — И как догадался-то, паршивец, что я хмырей серожопых, от греха, аккурат в беседку спроважу?

— Ррррр!..

— Да слышу я! — раздраженно рявкнул граф в сторону завала и философски добавил: — Так-то сами виноваты. Никто вас сюда не звал.

— Ррррр?..

— Да иду, блин! Иду!..

По новой скастовав слетевшую после взрыва технику Суть фраз, граф вернул себе возможность объясняться на рыкучем диалекте погонщиков и, зло сплюнув, отправился вызволять орков из завала.

— Ты обманул нас, человек!..

— В следующий раз никто, даже ты, не остановит карающий полет наших пронзателей!.. — наперебой зарычали, вместо спасибо, извлеченные из-под груды деревянного хлама погонщики.

— Пацаны, это че за предъявы гнилые⁈ — рыкнул в ответ ничуть не растерявшийся граф. — Вы нахрена парнишке вслед стали проклятья рычать и пронзателями грозить? Он вас услышал, обиделся и ответил. Так что нефиг с больной бесталковки на здоровую перекладывать! Сами беду накликали — сами и огребли! И меня, вон, еще заодно с вами, раздолбаями, зацепило!..

— Э-э! Обороты сбавь, человек!..

— Это ты нас под взрыв подставил!.. — орки синхронно вскинули пронзатели, нацелив отточенные наконечники графу в грудь и живот.

Ничуть не испугавшийся Илья устало закатил глаза и пробормотал себе под нос.

— Сука! Как же вы меня уже задолбали, ублюдки серожопые, — (разумеется, на нормальном языке).

— Что это он там квакает?

— Должно быть молится, брат. К смерти лютой готовится.

— Вот неймется вам, пацаны, — снова перешел на орочье рычанье граф. — Мы ж уже все, вроде, порешали. И вы оба благоразумно признали: что даже пара восьмерок против двенадцатого уровня не канает.

— Тогда ты застал нас врасплох!..

— Рухнул с неба нам на головы!..

— Теперь мы готовы к бою!..

— И наши пронзатели… — не дослушав пафосное рычанье наперебой загалдевших погонщиков, граф просто шагнул им навстречу. Но сделал это настолько неуловимо быстро, что оба орка даже шевельнуть не успели своими монструозными заточками, уж не говоря о том, чтобы нанести ими прицельный удар.

Дальше серией таких же неуловимо-молниеносных движений руками (изящные кожаные перчатки на которых во время ударов преобразились в массивные боевые краги, сходные с перчатками лишь таким же насыщенным изумрудным цветом) граф играючи выбил оружие из рук серокожих «горилл» и до миллиметра выверенными тычками в грудь оправил обоих громил обратно на кучу битых бревен.

— Так, пацаны, — подбоченившийся граф грозно навис над разминающими отбитую грудину жертвами, — теперь, когда мы порешали: кто будет сверху, давайте по бырому организуйте мне связь со своим верховным. У меня к нему предложение, от которого, думаю, он не сможет отказаться.

В подтверждение рычащих фраз в руке графа материализовался контейнер.

— Что это?.. — в унисон прорычали побитые погонщики.

— Здесь мутаген из высушенного пронзателя вашего родича, — спокойно пояснил граф. — Из-за которого, подозреваю, и разгорелся весь этот сыр-бор.

— Так это ты сотворил⁈..

— Берегись, приговоренный!.. — забыв о боли, по новой взъерепенились и зарычали погонщики.

— Ша, пацаны, — устало отмахнулся граф. — Как я уже упомянул еще в самом начале нашего общения: я пришел с миром. Потому, прошу, не вынуждайте меня снова бить вас. А просто организуйте мне связь с вашим верховным.

Глава 24

Глава 24

Пока разгоняющийся Зараза энергично набирал высоту, я обхватил руками его шею и, сложившись практически пополам, с откляченной на спину питомцу задницей, прекрасно прятался от встречного воздушного потока за массивной рогатой башкой грома-быка. Увы, все изменилось, когда достигший комфортной высоты пит перешел на горизонтальный полет. Выровнявшиеся в одной плоскости тело (с подобранными под живот лапами) и голова рогатого летуна тут же выставили меня под таранный встречный воздушный удар. И, судорожно вцепившись ногтями в роговые пластины шейной брони питомца, я не имел даже возможности прикрыть ладонями слезящиеся глаза.

Шипя матюки сквозь стиснутые зубы, я полностью ослеп и на пару минут впал в ступор, не находя выхода из этого лютого трэша. А ведь мало было удержаться на летящем питомце, им еще нужно было теперь как-то управлять, указывать зверю направление движения, иначе самостоятельно он меня унесет к черту на рога. И вот как, спрашивается, его направлять, когда под гнетом встречного ветра ни глаз не можешь открыть, ни даже шевельнуться.

Зараза же, в своем роговом доспехе, чувствовал себя великолепно. Неспешными махами огромных кожистых крыльев он играючи поддерживал сумасшедшую скорость полета, и таранил рогатым лобешником воздушную стену, как заправский истребитель.

В подтверждение последнего сравнения, рогатый затейник примерно через минуты полторы прямого, как полет стрелы, полета вдруг, резко ускорившись, нырнул на десяток-другой метров вниз и, судя по остервенелому кряканью, заполонившему в конце нырка разом все окружающее меня пространства, решил поохотиться на косяк перелетных уток.

Заполошное кряканье за считанные мгновенья разметалось в разные стороны, и в наступившей снова относительной тишине свиста встречного ветра раздался смачный хруст перемалываемых огромными челюстями пита утиных тушек, подтверждая, что коварная атака большой рогатой «птицы» удалась на все сто.

Не зря в народе говорят: клин клином вышибают. Вот и меня этот очередной стресс (из-за неожиданного «нырка» пита я едва не сорвался с его жесткой шеи) резко вывел из ступора. И лихорадочно заработавший мозг тут же нашел выход из, казалось бы, совершенно безнадежной жопы.

Кастовать даже первую, самую простую стойку Стального вепря пальцами лишь одной левой руки оказалось писец как непривычно. Но правую добавить в помощь я никак не мог, удерживаясь ее одной и подбородком на шее по новой набирающего высоту Заразы. К счастью, со второй попытки удалось активировать защитную технику, и развернувшийся передо мной тут же воздушный щит стал рассеивать львиную долю встречного воздушного потока.

Я смог наконец-то оторвать руки от заразиной шеи и протереть кулаками слезящиеся глаза.

Пока промаргивался скоренько скастовал пальцами уже обеих рук вторую и третью стойки Стального вепря и, сформировав таким образом вокруг тела полный воздушный доспех, полностью распрямил спину, впервые с начала полета приняв вертикальное сидячее положение.

Но прежде, чем позволить себе наконец насладиться видом раскинувшихся под ногами просторов, следом за защитной техникой (полный комплект которой стал быстро опустошать Резерв маны) я скастовал еще и пятую стойку Крыла бабочки и, лишь восстановив таким макаром баланс убывающей-пребывающей маны, перешел в режим беззаботного зрителя.

— Охренеть! — невольно вырвалось у меня от открывшейся с километровой высоты грандиозной панорамы внизу, с фоном из гигантских кожистых полотнищ, синхронно вздымающихся и опускающихся по обе стороны от меня.

Из-за воздушного доспеха, возглас мой, ничуть не искаженный встречным ветром, тут же достиг ушей питомца, и Зараза в ответку разродился довольным ревом:

— Муууу!..

— И куда, бро, скажи на милость, ты путь держишь? — строго спросил я чересчур самостоятельного летуна.

— Муууу!.. — беззаботно проревел Зараза в ответ.

— Че значит: