ни в коем случае. Но как мужчина он ее совершенно не интересует. Определенно нет. Милена искоса бросила взгляд на второго эльфа и еще больше утвердилась в своем выводе: совершенно не стоят ее внимания, ни тот, ни другой. А следовательно и время на них тратить нечего.

Все эти сложные размышления пронеслись в ее голове со скоростью стрелы, эльф договорить не успел:

— Мы давно потеряли след, по которому пытались отыскать одного… эм, человека. А теперь еще и сами заблудились, так смешно и досадно вышло. Могу я спросить, не встречался ли вам невысокий, стройный юноша с золотыми вьющимися волосами и синими глазами…

— Нет! Невысокого с золотыми и синими не знаю. И никогда не видала, в наших землях таких точно не водится. — Милена резко поднялась с места, вынудив эльфа отступить назад. Она не стала распространяться, что зато есть у них златовласый синеглазый Тишка, ведь интересуются-то невысоким, а брат дылда. Следовательно, Мышонок тут совершенно не при чем, о нем и упоминать не стоит.

— Простите, — пролепетал эльф. Он чуть ссутулился от неудачи, очевидно постигшей не в первый раз.

Милена, может быть, и пожалела бы его, да ей было недосуг — зов вдруг зазвучал с новой силой, подхлестнутый какой-то особенной вспышкой горя. Словно та неведомая страдалица, замолчав на некоторое время, попыталась освободиться от нерушимых оков, вырваться из длительного плена, но опять у нее ничего не получилось и снова теперь только оставалось, что сетовать на горькую судьбу. Царевна всем сердцем устремилась вперед, желая помочь — той, кто безутешно звала, кричала в пустоту, отчаявшись быть услышанной. А приходилось тратить время на этих вот задохликов, которые умудрились заплутать на опушке светлой рощи. Милене, выросшей в Лесу, такого «таланта» было не понять.

— Спускайтесь-ка вниз по пригорку и не суйтесь вглубь рощи, — посоветовала она путникам.

Эльф вновь вскочил в седло, кивнул ей в ответ, но доброму совету не внял, направил лошадь вперед. Его спутник последовал за ним, коротко и колюче оглянувшись на царевну.

— Вы так не выедете никуда, — настойчивей произнесла Милена. — Спускайтесь обратно в долину и найдите человеческую дорогу. Поезжайте в объезд, через Лес вам пути нет!

— Благодарю, но в той стороне наши поиски не увенчались успехом, — уныло отозвался эльф. — Нам нужно двигаться только вперед, иначе мы его никогда не отыщем. Прощайте! Простите, что отняли у вас время.

— Тьфу на вас! — рассердилась Милена.

Вежливые до отвращения, эти бледные эльфы вывели ее из себя. Она едва сдерживалась, чтобы не сорваться на неповинном Весняне.

Но к счастью, как только странники скрылись за кудрявой зеленью, буквально из-под земли выскочил местный лешак: совсем дикий на вид, частично одеревенелый, замшелый, как пень, одетый в затасканную кабанью шкуру. Лицом и фигурой не человек — как есть чудище лесное.

Милена вежливо поздоровалась с соседом. Веснян представил ее лешаку, вкратце объяснил причину внезапного визита, попросил присмотреть за барышней, так как сам за пределы своих владений выйти не имеет возможности. Сосед в услуге не отказал, ворчливо, явно от смущения, буркнул, что присмотреть за девицей дело нехитрое. На что Веснян покачал головой, не согласившись, ибо имел опыт. Поночугам-стражницам лешак также разрешил проход. В ответ же сосед с неловкостью попросил у Весняна замолвить за него словечко перед царем-батюшкой, так как давно уж подумывает присоединить свои земли к Лесу, да всё не решался.

— Эх, что ж ты раньше-то не сказал! — и обрадовался, и одновременно огорчился Веснян от такой новости. Ведь объединение земель позволило бы ему сопровождать царевну до самой цели. Но теперь Милена точно не согласится ждать эти несколько дней, которые потребуются Лесу, чтобы расширить границы.

Сосед лишь виновато развел руками-коряжками.

Милена не стала дальше слушать разговор леших, которые незаметно перешли на тему летнего хозяйствования, увлеклись животрепещущими вопросами урожая ягодников, приплода кабанов и тому подобное. Простившись, она отошла к склону пригорка — пробежалась, оттолкнулась от земли, взмахнула крыльями, взмыла выше изумрудных крон. Ее влекло вперед, на жалобный неслышимый стон, на горестный беззвучный плач.

— Какая дерзкая полукровка, — хмыкнул эльф, который ехал вторым.

— Она не пожелала указать нам путь, но зато дала бесценную подсказку, — произнес первый, грациозно держась в седле, как это умеют делать только чистокровные эльфы. Его глаза, обведенные тенями давнего разочарования, вины и сожаления, взирали на мир из-под полуопущенных век так терпеливо мягко, как умеют сиять лишь глаза бессмертного существа, прошедшего долгую дорогу жизни.

— Подсказала, причем сама того не понимая! — улыбнулся второй эльф. Однако короткая искра веселья мгновенно угасла. — Вот только, похоже, она говорит правду: она не видела нашего изгнанника. Возможно, он покинул ее мать до рождения дочери.

— Возможно и то, что с ним была не ее мать, а ее бабка. Или прабабка. А его кровь проснулась лишь в этой девочке, спустя поколения, — предположил первый, добавив спутнику причин для уныния. — Люди, даже полукровки, живут очень недолго, Нэбелин, если их жизнь не поддерживать чарами. Так что мы не знаем, когда именно он побывал в этих местах. Но даже если бы мы нашли ее мать, или бабку, или прабабку, или пра-пра…

— Понятно, Рэгнет, хватит! — раздраженно рассмеялся второй эльф.

— Даже если бы мы нашли ту женщину, — невозмутимо продолжал тот, — даже если бы застали ее живой и в твердой памяти, сомневаюсь, что она призналась бы нам в грехе своей юности. Ребенок от неизвестного странника, рожденный вне брака — для людей это страшный позор, Нэбелин, о таком молчат. Впрочем, это мог быть совсем другой странник, не тот, кого мы ищем.